— Неправда, — тут уже возмутилась я. — Когда читаешь книгу, то понимаешь — это выдумка. Приходя в кино, ты же не веришь что на экране показывают правду.
— Можно не верить, но когда тебе говорят одно и то же на протяжении долго времени, то это откладывается в голове, — ответил Данко, опять забирая мою стопку. — Это как с алкоголем: можно пить по праздникам, за компанию. Потом посиделки войдут в привычку и тогда появиться тяга. Сотрутся границы запретного и плохого. Мозг будет считать вредную привычку положительной. Человек начнет уходить в запой. Жизнь пойдет по наклонной. А все началось с бокала вина за компанию.
— Предрекаешь, что мы сопьемся? — спросила я, разглядывая бутылку с настойкой.
— Необязательно. Мы с вами пока не подошли к грани, когда алкоголь воспринимается единственной радостью в жизни. И про книги с вами беседу ведем, — ответил Данко. — Но начнем каждые выходные заливать, вот тогда начнутся проблемы.
— Возвращаясь к книгам, в итоге чтение таких романов вредно, — сказала Света.
— Смотря каких и в каком количестве. Можно прочитать и понять, что в жизни есть уроды, которых стоит опасаться, а можно на них подсесть как на грязь. Людей часто притягивает грязное и запретное. Но скорее это от скуки, от желания попробовать что-то новое или подростковый бунт против системы, когда человек устает от своей правильности. Но чаще всего это желание дальше фантазий не уходит. Почему? Потому что одно дело читать такое на страницах книги, а другое ощущать на собственном теле в реальности.
После его слов стало не по себе. Меня нервировали его выводы, речь. Он говорил уверенно. Слишком уверенно для студента без гроша.
— Давайте сменим тему, — попросила я.
— Задел за живое? — мягко поинтересовался он.
— Я ваше мнение услышала. Чего эту тему мусолить? — ответила я.
— Согласен, нечего, — довольно улыбаясь, ответил он. — Так о чем поговорим?
Еще несколько рюмок, разговоры ни о чем. Про учебу, институты. В голове это даже не отложилось. Я ушла умыться. Когда я вернулась, Света уже заглянула в комнату к мальчишкам. Они спали. Правильно. Время уже первый час. Посплетничать со Светкой у нас не получилось. Данко все время сидел рядом. А при нем разговоры не те.
— Я спать, — сказала Света.
— Сейчас присоединюсь. Только уберу все, — ответила я.
— А я думал составишь мне компанию, — сказал Данко. — У нас с тобой еще полбутылки.
— Хочешь меня напоить? — спросила я, собирая тарелки со стола.
— Ну, это не моя была затея, а ваша, — ответил Данко. — Я так понял, что когда вы две бутылки взяли, то на меня не рассчитывали. Значит у вас было желание напиться. Только повода не вижу.
— Усталость. Разве это не повод? — спросила я.
— Неа, не повод, — весело ответил Данко.
— Чего ты веселишься?
— А ты все время недовольная. И ворчишь. Я же не спрашиваю почему?
— А я сама не знаю, — ответила я, ловя ускользающую из рук тарелку.
— Подруга, поосторожнее, пока все тарелки не перебила, — подходя ко мне со спины, сказал он. Он оказался слишком близко. Навис надо мной, помогая ополаскивать тарелки. Его руки то и дело сталкивались с моими.
— Что ты делаешь? — спросила я.
— Помогаю, — невозмутимо ответил он
— Сама справлюсь.
— Ты еле на ногах стоишь, — усмехнулся Данко. — Только нашумишь и посуду побьешь.
— Так сам домой эту посуду, — предложила я.
— А мне без тебя неинтересно. Тем более мы с тобой почти со всем справились. Вдвоем проще и не так скучно, чем поодиночке. Так?
— Мне и одной хорошо.
— Серьезно? Даже вспоминать не будешь меня, если я уйду? — ласково прошептал он. Так люди не разговаривают. Искушают. Я внутренне напряглась. Где-то был подвох, но я не могла его уловить.
— Вздохну свободнее.
— Нет, так мне не нравится. Я хочу задержаться как здесь, — он коснулся влажным пальцем моего виска. — Так и здесь, — палец переместился в сторону груди, там, где билось сердце.
— Зачем тебе это? Ты ведь играешься.
— Играюсь. И предлагаю поиграть со мной, — выключая воду, сказал Данко.
— А я не хочу играть.
— Хочешь, но боишься.
— Пустой разговор. Без смысла.
— Смысл есть, но он тебе не нравится, — возразил Данко.