Больше всего меня раздражала такая толкучка. Сегодня, как назло, не пришел автобус, который обычно приезжал раньше на десять минут, поэтому не дождавшиеся его пассажиры ломанулись в мой автобус. Так как он уже приходил полным, а тут еще и мы, то места всем не хватило. Но люди старались попасть внутрь, чтоб успеть на электричку. Опоздаешь на электричку, следующая придет только через сорок минут. Значит опоздаешь на работу. Тогда могут и штраф влепить.
О том, чтоб сесть можно было и не мечтать. Тут бы хоть найти место, чтоб стоять. Меня зажали со всех сторон. Еле удалось деньги передать кондуктору. Чтоб повернуться и поменять положение не могло быть и речи. Душно. Жарко. Автобус тронулся в путь. Мы же ехали как консервированная рыба. От кого-то действительно несло рыбой. Пот, духи и одеколоны смешивались, образуя непередаваемое амбре, от которого мутило. Автобус постоянно качало. Он то резко тормозил перед светофором или какой-нибудь машиной, то срывался с места. Этого даже не надо было видеть. Каждый день одно и то же. Мы подчинялись воле водителя автобуса, поэтому качало нас знатно. В такой толкучке хорошо только одно: зажмут так сильно, что точно не упадешь. Некуда падать.
Как Света мне и предсказывала. Дно. Падать некуда. Я тихо усмехнулась. Упираться носом в куртку какого-то парня было неприятно, но не извернуться, чтоб поменять положение. И нос, как назло, чесался. Я думала, как бы его почесать, но зажатую руку вытащить не получалось. Для этого надо было дождаться следующей остановки. Тогда все будут менять положение. Кто-то выйдет, кто-то зайдет. Тогда и смогу это сделать. И вот она, долгожданная остановка. Началось движение. Люди стали прорываться к выходу, боясь, что не успеют выйти. Меня подхватила толпа. Кто-то ругался. В этой катавасии меня схватила чья-то рука и крепко прижала к куртке, в которой я носом упиралась. Автобус тронулся дальше. Я попыталась отстраниться. Но парень продолжал держать меня.
— Не убегай. У тебя кошелек щипнули в толпе, а я его перехватил. Сейчас верну. Пока не получается. Народу много, — прошептал он.
Нос чесался до слез. Я попыталась почесать его об воротник своей куртки. Это почти удалось.
— Что ты делаешь? — спросил парень.
— Нос чешу. Разве не видно? — огрызнулась я. И чего огрызнулась? Человек мне помочь хочет. Кошелек мой вернуть собирается.
— Так лучше? — длинный палец коснулся моего носа.
— Спасибо.
— Вот, и сразу стала добрее. Теперь я знаю путь к сердцу любой женщины: ей достаточно нос почесать, — весело сказал он.
— Молодой человек, вы выходите? — спросила позади него женщина.
— Нет. Сейчас с вами поменяемся, — сказал он, отпуская меня. Это было проблематично, но он пропустил ее, а сам сел на место женщины. Я же оказалась на том месте где он стоял до этого. Автобус резко затормозил. Я потеряла равновесие. Еще не успела ухватиться за поручень. Налетела на бедного парня, оказавшись у него на коленях.
— Тихо, поймал, — его голос раздался рядом с моим ухом.
— Извините, — я попыталась встать, но с остановки начал заходить народ, занимая мое место.
— Да ладно уж, сиди. Все равно, одна остановка осталась до конечной, — сказал он. — Держи кошелек.
— Спасибо, — убирая кошелек в карман ветровки и закрывая на молнию, ответила я. Сразу же почесала нос. Все-таки хотела встать, но в этот момент меня откинуло назад, а рядом с головой пролетел школьный рюкзак.
— Поосторожнее, пока нас тут своим чемоданом не переубивал! — прикрикнул парень на школьника. Тот и рад был бы убрать «чемодан на лямках», но не было места. Я же старательно уворачивалась от рюкзака, уже полулежала на коленях у парня. — Давай-ка ты по-другому сядешь, а то мне все ноги отдавишь. Прекрати ерзать.
— Извините, как-то все…
— Поменьше слов. Вот, так лучше, — одной рукой он обнимал меня, а другой оправил юбку и положил ладонь мне на колени. — А впереди похоже авария. Мы встали. И на электричку опоздаем. Но будем опаздывать в приятной компании. Правда?
Я все-таки посмотрела него. Острое лицо, нос с горбинкой, небритые щеки, длинные волосы, собранные в «хвост» светлого цвета, в левом ухе серьга в виде тонкого кольца. Больше всего поражали глаза. Один из них был синий, а другой делили пополам два цвета: зеленый и желтый. От этого становилось не по себе. Я слышала о таких людях, с разными глазами, но никогда не видела их вживую. Он с улыбкой продолжал смотреть на меня.