Громкий стук отвлек.
— Я вам мешать не хочу. Только все готово. Давайте обедать, — позвал Сережа. — А то остынет.
— Идем, — ответил Данко. Мне же стыдно стало. Я предпочла промолчать.
ГЛАВА 11
За обедом все молчали. Мне эта атмосфера не нравилась. Я смотрела то на Данко, то на Сережу и не могла понять, у нас война или мир. Гнетущая атмосфера нервировала.
— Что у вас с учебой? — спросила я.
— У нас класс на карантин закрыт. Каникулы решили продлить. Потом обещали, что придется по субботам заниматься, — ответил Сережа.
— Хоть задания делаешь?
— Нет. Надеюсь, что потом мне Данко с алгеброй и физикой поможет. Пока было не до этого.
— Данко, что у тебя с учебой?
— Не пришел на один зачет. Завтра все решу, — пробормотал он. Потом весело посмотрел на меня. — Но спасибо, что поинтересовалась, мамочка.
— Вот сейчас тебе только меня дразнить и нужно.
— Не смог удержаться.
— Шут гороховый.
— Сама знаешь, что я такой. Но замуж за меня пошла, — ставя локти на стол и отламывая частями хлеб, ответил он. Дурная привычка, от которой он не собирался отказываться. Он никакие привычки не менял. Если ему нравилось разгуливать по квартире в семейниках, заставить его одеться мог только сильный холод. Если у него был запланирован матч на выходные, то он на него шел, даже в дождь. Правда, в снег он не играл. В хоккей играл вместе с Сережкой. Где-то достал коньки уже ношенные, клюшки и вот они по выходным ходили играть. Но стоило начаться оттепели, так опять возвращался мяч. И играли они уже в грязи.
— Как пошла, так могу и уйти, — пригрозила я.
— Не уйдешь, — нагло заявил он. Я только супом поперхнулась. Сережка сразу мне чаю дал.
— Это еще почему?
— Слишком много нас с тобой связывает, — поглядывая на меня, ответил он.
— И что?
— Ничего, — ответил он. И куда только раскаянье подевалось? Такое ощущение, что его и не было. Может мне все привиделось? Данко поставил пустую тарелку в раковину. — Сереж, поможешь мне матрас выкинуть? Не думаю, что он теперь пригоден к использованию. На диване поспим. Нужно еще и телевизор выкинуть.
— Помогу, — согласился Сережа.
Они стали выкидывать вещи. Я помыла посуду, потом доползла до душа. Смыть запах больницы было самым приятным в этом году. В больнице я ходила в душ, но почему-то там была какая-то другая вода, которая не смывала больничную атмосферу. Все равно оставалось ощущение болезни. Возможно, это мне все казалось. После душа я поставила чай. Сережка и Данко убирались в комнате. Дверь была приоткрыта.
— Ладно, не дурак. Понял я, — ответил Сережа. — За тебя перед матерью поручился. Но, Данко, если такое повторяться будет, то тут никакая дружба не поможет. Вот меньше всего хочу, чтоб мать в подушку ревела. Мы с тобой как повздорили, так и помирились, а она этого не поймет. Близко к сердцу примет.
— Я знаю. Поэтому такое не повторится, — серьезно сказал Данко.
— А ты как развязал веревки? — поинтересовался Сережа.
— На кухне ножом разрезал. Дверь открыта была. Если бы еще утром развязал, то прибрались бы раньше.
— Кто знает, что у тебя на уме? Может, опять пить начнешь?
— Ага, при Эльке? С дуба рухнул?
— Возможно. Ты не адекват был все праздники, — ответил ему Сережа. — Удивлен, что сейчас нормальный.
— Три дня на шиповнике сидеть, кого хочешь в норму приведет. Ты меня им как верблюда поил. Ведро в день, — хмыкнул Данко.
— Но помогло же! — рассмеялся Сережа.
— Да уж, только повторно такое лучше не делать. Хотя, на что друзья нужны? Чтоб в лоб дать, когда козлом становишься.
— А то, — согласился Сережа.
Я взяла мандарин, что одиноко лежал в фруктовнице. Друзья. Интересно. Хотя мир лучше ссор. Через три дня надо будет выходить на работу. А что дальше? Дальше надо копить деньги на новый телевизор. До этого купить сыну новые брюки и ботинки. Мысли уже крутились в сторону дальнейших планов. Жизнь продолжалась.
— Ты чего плачешь? — Данко разбудил меня. Он сидел рядом и читал конспекты. Я вытерла слезы.
— Не знаю. Сон плохой приснился.
— Какой?
— Плохой. Этого достаточно. Чего подробности вспоминать? — сказала я. — Который час?
— Два ночи.
— А ты не спишь?
— Надо учиться. Потом высплюсь. — Данко ушел на кухню. Пришел оттуда со стаканом молока. — Держи. Это успокоит.
— Спасибо, — отпивая молоко маленькими глотками, ответила я. Он сидел рядом и смотрел на меня. — Что?