Все эти дни он не ходил в школу. Я и не заставляла. Почти не выходил из своей комнаты. Мы разговаривали в эти дни. Много разговаривали. Обо всем. Я очень боялась, что он уйдет в себя, замкнется, сломается. В глазах то и дело мелькала растерянность. Он словно что-то не понимал. И все это время пытался понять, что-то решить для себя.
Дима поддерживал Свету. Он все организовал, успокаивал Нику. Света не плакала. Смотрела на все потухшим взглядом. Постарела лет на десять. Когда все закончилось, то она подошла к нам. Тяжелое молчание.
— Извини, я не права была, — сказала она Сережке. Слова ей явно дались с трудом.
— Я понимаю, — ответил он. Она лишь кивнула. Посмотрела на меня.
— Не хочу сейчас никого видеть. Поминок не будет. Домой поеду. А ты береги Сережку.
— Тебе помощь нужна? — спросила я.
— Какая? Тут разве можно помочь? Не сойти с ума? Мне нельзя. У меня Ника есть. Нужно жить. Осталось только понять, как жить, — ответила она.
Вот и закончилась наша дружба. Не знаю почему, но я поняла, что общаться как раньше у нас не получится. Слишком много воспоминаний. Иногда воспоминания сближают людей, а иногда отдаляют. В этот раз было так. Я и Сережа все время будем ей напоминать о сыне. Может она и забрала свои слова, но могла в душе обвинять Сережу, хотя он меньше всего был виноват в случившемся.
Мы не поехали со всеми. Пошли пешком до автобусов. Кто-то ухаживал за могилами, по пути увидели еще одни похороны. С памятников смотрели фотографии людей. Пожилые, молодые, дети — все это заставляло задуматься о жизни и ее конце. Ничего вечного нет. Вроде и понимаешь это, а все равно осознание приходит в таких местах, чтоб потом опять быть задвинутым повседневными проблемами на второй план. Так и должно быть. Все время думать о смерти нельзя. Тогда и жить не захочешь.
— Чего сегодня на ужин будем готовить? — спросил Сережа. — Я недавно нашел рецепт мясной запеканки с грибным соусом. Попробуем сегодня? Только надо продукты докупить.
— А на десерт мороженое, — добавил Данко.
— Нет, на десерт желе сделаем. А сверху тогда мороженое. Это все легко готовится.
— Можно, — согласилась я.
— А потом фильм какой-нибудь посмотрим, — продолжил Сережа. Где-то закаркала ворона. Синее небо, на земле мелькают желтые цветочки мать-и-мачехи. — Так будет правильно. Мы ведь сами выбираем, как жить дальше. Пашка решил, что не может. А мне жалко эту жизнь терять. Не знаю почему, но жалко. Еще столько всего хочется увидеть, узнать, попробовать. Вот сегодня такой день хороший. Скоро можно купаться будет. Данко обещал, что мы на рыбалку пойдем, когда к нему приедем. Новая школа. Я не знаю, правильно это или нет, но мне интересно жить. Интересно не сдаваться. Сегодня одно, завтра другое. Сегодня тройка, завтра пятерка. Что-то получилось, что-то нет. Это интересно.
— Самое главное, что интересно. Так и должно быть, — сказал Данко.
Жизнь продолжалась. Сережка говорил, что справится со всем. Но все это его изменило. Я видела, что он изменился. Может неуловимо, но он взрослел. А я смотрела на это со стороны и понимала, что ничего с этим не поделаешь.
Ночью не спалось. Я вышла на балкон. Прохладный воздух сразу ударил в лицо. Хотелось вдохнуть полной грудью и унять тревогу в душе.
— Грустишь? — спросил Данко.
— Почему-то страшно, — призналась я.
— В связи с последними событиями, я не удивлен, — сказал Данко. — Ты еще неплохо держишься.
— М?
— Не заперла сына в комнате, запрещая ему из нее, нос показывать, — ответил Данко, обнимая меня.
— Мне такая мысль в голову приходила, — призналась я. — Как думаешь, все нормально с ним будет?
— Нормально. Пытается забыть все страшным сном и жить дальше.
— А все равно страшно.
— Не бойся.
— Вроде стараешься от всего огородить, дать счастливое детство, а все равно совершаешь ошибки.
— Как будто люди не могут их совершать. Даже техника порой ошибается.
— Только эти ошибки порой непоправимые.
— Эль, мы с тобой не умудренные жизнью старцы, не энциклопедии. Просто люди. А люди через ошибки, что-то узнают. Так что не переживай. И о будущем не переживай. Все у нас будет хорошо.
— Менять что-то страшно. Может, здесь останемся?
— Нет. Это плохая идея.
— Здесь все знакомо. Есть работа, есть жилье. Может, с мамой помирюсь.