Я только хмыкнул, но промолчал. В Ржавом лесу я бывал примерно столько же раз, сколько стаканов ежедневно намывает бармен. То есть еще разобраться, кто кому про маршруты рассказывать должен. Но чужая карта, тем более настолько бывалая, – это дополнительная инфа, иногда инфа уникальная, а ею разбрасываться негоже, так что я вытащил из кармана камуфлы две купюры и положил на стойку.
– С тобой приятно иметь дело. – Толстыми, будто сардельки, пальцами одной руки довольный барыга шустро сгреб деньги, второй протянул мне сложенный вчетверо лист. – Держи.
– Спасибо. – Я убрал карту в карман разгрузки. Авось и правда пригодится.
– Кстати, не хочешь глянуть? У меня пара ножей метательных появилась, тебе, если что, могу уступить в цене. – Бармен заговорщицки подмигнул.
Знал пройдоха мою слабость к хорошим метательным ножам! Метал я их, кстати, отлично: даже с десяти метров тяжелый боевой нож прилетал точно в яблочко. Промахов еще не было, а те, кто прочувствовал мою меткость, уже вряд ли кому об этом расскажут.
И тут меня на несколько секунд вновь накрыло волной воспоминаний. Я почти физически ощутил под пальцами прохладу гладкого, отполированного клинка. Метанием я увлекался еще со старших классов школы, потом годами оттачивал мастерство сначала на деревьях в лесу недалеко от дедовского дома, вешал на них импровизированную мишень и до позднего вечера кидал ножики. С каждым месяцем я увеличивал дистанцию броска. Руки, особенно пальцы, и спина после тренировок болели нещадно, но в конце концов истязание превратилось в удовольствие, а умение, доведенное уже до автоматизма, не раз выручало меня и потом, в реальном бою во время службы в Афганистане.
Первые ножи были, конечно, не чета моим нынешним стальным красавицам: серьезным арсеналом, который словно являлся продолжением моей руки, я обзавелся позже. Теперь же шесть моих любимых ножей всегда находились при мне на самостоятельно сшитой перевязи из кожи – пять King Cobra для бросков на средние и дальние расстояния, которые я звал про себя просто «Кобрами», и еще один – особый: тяжелый боевой нож ручной ковки из превосходной дамасской стали, в клинок которого для равновесия были впаяны капсулы с ртутью. Как ни кинь такой нож, он полетит только прямо и точно найдет свою цель. Но имелось у него еще одно достоинство – внутри черной рукояти ножа располагалась капсула со смертельным ядом, который при нажатии маленькой кнопки на этой же рукоятке выпрыскивался наружу, на лезвие. Ядовитый нож существовал в единственном экземпляре и был уникальным.
Впрочем, если «Кобрами» я орудовал довольно часто и при этом никогда не оставлял их в теле противника, всегда забирал с поля боя даже при самых немыслимых условиях, то ножом с ядом дорожил особо и берег его для исключительного случая. Да и достался он мне нелегко. Стал я его обладателем случайно. Этим редким экземпляром на Большой земле владел один коллекционер. Купленный за баснословные деньги, сей экспонат лежал в его коллекции на особом месте, на отдельной горизонтальной подставке из чистого дерева, нижнюю часть которой покрывал черный бархат. Я тогда работал у него охранником. Однажды он узнал, что я неравнодушен к холодному оружию, и показал мне этот нож. Я увидел его и понял, что этот нож обязательно должен быть моим, и предложил пари по метанию – если проиграет он, то отдает этот нож мне, а если я – бесплатно работаю у него полгода. Он согласился. И проиграл.
Вот только честно заработанный приз отдавать не захотел, принялся размахивать руками и угрожать. А я жуть как не люблю бесчестных людей. Ну и напомнил ему во всю физиономию, что слово держать надо, а он тут же отдал приказ меня замочить, вот и пришлось тогда сражаться мне не на жизнь, а на смерть. Но честно заработанный приз, уже уходя с места побоища, я все же забрал. А потом, не желая попасть в лапы полиции или, что еще хуже, родного брата покойного, который однозначно пожелает отомстить, вскочил на стоявший во дворе возле фонтана дорогой Harley Davidson и пулей долетел до своего дома на другом конце города. Ворвавшись в комнату, я резво собрал довольно нехитрый скарб, достал с антресолей наследство от любимого деда – старое, но добротное охотничье ружье, давным-давно превращенное в обрез. Патроны рассовал по карманам.
Окинул беглым взглядом родной дом, в который, как я уже понимал, я никогда не вернусь, вздохнул и вышел за дверь. Закрыл ее на ключ и привычно положил его под коврик на пороге дома. Я уже знал, куда бежать. Туда, где меня наверняка не найдут: ни полицаи, ни родственники заваленного мною богача. Ибо выхода у меня не было. Я поудобнее пристроил обрез за спиной на ременной петле и вскочил в седло «Харлея». Повернул ручку газа. Мотоцикл довольно зарычал и рванул с места – в направлении запретных зараженных земель Чернобыльской зоны отчуждения.