– Лист, стреляй же, стреляй! – завопил я, что есть сил отмахиваясь от урода. И в этот момент порождение Зоны, растопырив кривые передние конечности, прыгнуло.
– Держись! – Напарник с разбегу упал спиной на бетонный пол, красиво, точно в кино, подкатился под летящего прыгуна и снизу срезал мутанта из автомата. Попал в противогаз, гнилая башка треснула, словно перезрелый арбуз, чудовище упало прямо на Листа, обдав того брызгами вонючей жижи…
Все это вихрем пронеслось в голове и исчезло. Остались лишь коллектор, мрак, вонь и кряхтящий от боли Штырь. Я помотал головой. Как это говорят? «Обжегшись на молоке…» и так далее. За несколько лет многое могло измениться – например, прыгуны либо сами покинули коллектор, либо какие-нибудь отчаянные парни провели зачистку. В том и другом случае нам вроде бы нечего опасаться, вот только для меня это всё то же подземелье, в котором обитают монстры. И в нашей ситуации даже хорошо, что я на нервах.
– Пошли, – с нажимом повторил я, – рассиживаться тут не сто́ит.
– Да иду я, – откликнулся Штырь и, морщась, стал подниматься с бетонного пола.
Я как в воду глядел: метров через двести смрад усилился. Впереди послышался подозрительный шорох.
– Берегись! – Я начал заваливаться и, ухватив за рукав куртки, потянул за собой матерящегося сквозь зубы Штыря. И вовремя. В считаных сантиметрах над нашими головами на приличной скорости пронеслись длинные ржавые арматурины и со звоном ударились о бетонный пол далеко позади.
Я сразу смекнул – нас атаковали подземные коротышки-гоблины. Вот честное слово: даже к циклопам и прочей хрени я относился более спокойно. А этих уродливых карликов натурально ненавидел. Отвратительные, мелкие кинетики предпочитали атаковать издалека. Причем, имея некое подобие мозгов, они умело скрывались в подземных убежищах и нападали всегда неожиданно. Штырь наугад, забыв про боль, дал залп из своего дробовика. Вдали раздалось шуршание и быстрый удаляющийся топот маленьких ног.
– Чего палишь почем зря! – зашипел я. – Патроны побереги. Он там стопудово не один. – Я щелкнул предохранителем автомата и крадущимся шагом двинулся вперед. Не оборачиваясь, махнул попутчику – мол, не отставай.
– Ну, пуганул малехо, – пробубнил мне в спину Штырь, – плохо, что ли? Драпанули вроде же… Кстати, кто там был?
Я выматерился про себя – послала же Зона напарника. Но продолжал идти, крепко сжимая оружие и светя фонариком вглубь бетонной кишки.
– Гоблины это. Кинетики. Очень сомневаюсь, что они теперь отступят. Эти твари – народец упертый, тем более что мы сейчас на их территории. Наверняка у них тут гнездо – и вдруг мы нарисовались. Драться придется. Кстати, людей они очень уважают, – съехидничал я, – в гастрономическом плане.
– Так, может, выследим и сами ими закусим? – попытался поддержать шутливый тон Штырь. – А представь, в Баре потом появится новое блюдо «Коротконожки гоблина в томатном соусе»…
Оценил бы Палыч такое кулинарное новшество или нет, я предположить не успел. В нас вновь полетели куски бетона, крошки и тяжелая арматура – гоблины вернулись целой толпой и теперь обстоятельно вели обстрел своих жертв, то есть нас, всем, что валялось в коллекторе. Бетонный рукав наполнился грохотом, лязгом, нос и рот забивала пыль. Еле успел уклониться влево: рядом с моим плечом просвистела штурмовая винтовка ВВС «Винторез», но уже никуда не годная, со скрюченным стволом и без магазина. Хорошее оружие, как и все бойцы, я любил, и потому обернулся вслед «Винторезу» всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы пропустить следующий удар: приличный осколок бетона больно саданул меня по ноге, прорвал штанину комбинезона, ткань быстро пропиталась кровью. Черт!