Капитан надел очки, и предметы вновь обрели свои привычные очертания.
Ана открыла папку, едва прикасаясь к ней, чтобы не испачкаться.
— Ты это читал, знаешь, что там такое? — спросила она.
— Да! — ответил Эмиль. — Читал. Но само дело я знаю уже давно. Когда я готовил свою дипломную работу, мне пришлось полистать газеты того времени. Случай довольно странный, в своё время он вызвал в печати большой шум.
— Дина Коман, — прочла Ана.
— Её настоящее имя, — пояснил Эмиль, вновь садясь на свой стул.
— Это и есть жертва? — спросила Ана, вынимая из папки фотографию и внимательно разглядывая её.
Дина Коман была красивой, даже очень красивой женщиной. Пышные золотистые волосы, тело, которое можно назвать «прекрасным», и большие бархатистые глаза, оттенённые чёрными ресницами, сразу же завоёвывали публику. В папке было много фотографий, представляющих танцовщицу в разных позах: в открытом платье с блёстками, почти полностью обнажавшем вовремя танца сияющее бело-мраморное тело, в платье с пышной юбкой, из-под которой едва выглядывал кончик серебристой туфельки, или в обтягивающем костюме, подчёркивавшем её формы, когда во время танца она оказывалась в объятиях партнёра. Затем следовало несколько рабочих фотографий: Дина Коман, она же Белла Кони, на полу в своей квартире, мёртвая. Ещё одна фотография — в морге, и ещё одна — тело танцовщицы, покрытое белой простынёй. Простыня полностью скрывала тело, и вы не улавливали ничего из его былой красоты: с тем же успехом это могло быть тело уродливой старой женщины, что вызывало у вас размышления о тщете жизни и смерти. Ещё больше к подобным размышлениям располагала загадочная улыбка танцовщицы, которую запечатлел фотограф-профессионал и которую уловил, кажется, и фотограф-криминалист на окаменевшем лице мёртвой.
Другая фотография знакомила с квартирой танцовщицы: барский особняк и двор, окружённый железной решёткой; комната, в которой была найдена убитая, и детали этой комнаты, среди которых — столик с двумя кофейными чашечками. То, что фотограф-криминалист с таким вниманием остановился на этом столике и так тщательно запечатлел его для вечности, показывало, что две чашечки должны были сыграть важную роль в разрешении этой загадки.
В папке были также фотографии, зафиксировавшие отпечатки пальцев, некоторые из принадлежавших жертве вещей и наконец — предмет, который положил конец её жизни, — «Кольт 32». Затем следовали протоколы, заключение судебно-медицинской экспертизы, показания свидетелей, заключение следователя и т. п.
— Красивая женщина! — сказала Ана, закрывая папку. Потом вынула из сумочки маленький белый платочек и тщательно вытерла им свои изящные длинные пальцы.
— Да, красивая… — пробормотал Эмиль, думавший совсем о другом.
— Когда же начнём? — спросила Ана.
— Но… по-моему, мы уже начали. Пыль, осевшая на этой папке, уже начала рассеиваться, — произнёс Эмиль, гордый своей метафорой. И так как Ана продолжала невозмутимо рассматривать папку, сухо кашлянул, смущённый тем, что она не оценила его остроумия. Затем продолжал более серьёзным тоном: — Уже начали. Папка была открыта, фотографии вынуты, первые вопросы заданы…
— Преступление или самоубийство? Вот новый вопрос, — размышляла Ана.
— О, нет! Этот вопрос уже разрешён. Было твёрдо установлено, что совершено преступление.
— Расскажи мне всё, что ты знаешь! — попросила девушка.
Эмиль задумался. Потом механическим жестом поправил очки и наклонился к Ане, словно собираясь открыть ей тайну:
— Пока я не могу рассказать ничего. На данной стадии у меня есть несколько предвзятых идей, и я не хочу на тебя повлиять.
— Это не так-то легко! — похвасталась девушка.
— Всё же советую тебе начать с прогулки в Библиотеку Академии. Там ты найдёшь все газеты, которые писали об этом деле. Это очень важно, потому что на столбцах разных газет дело представлено по-разному. Но наряду с притянутыми за волосы выводами и банальными сценариями ты можешь найти и детали, ускользнувшие в своё время от следствия.