— Почти! Это ещё что за слово?
В конце концов ему всё же разрешили собрать людей в восемь часов вечера. Все горели нетерпением узнать разгадку этой старой тайны. Единственным неудобством мог быть спектакль Сырбу. Но спектакля в тот вечер не было.
— Нет, дорогая! — сказал он Ане, которая позвонила ему по этому случаю.
— Значит, вы придёте?
— А что я буду там делать, дорогая?
— Увидите своих… старых знакомых! — сказала Ана.
— Нет, я не могу, дорогая! Сегодня я должен совершить преступление!
— И всё-таки, — придёте?
— Ну хорошо, приду! С милицией лучше не ссориться. Тем более что скоро мне придётся сдавать экзамен на получение водительских прав.
— Желаю вам успеха! — засмеялась Ана. — Но знайте, что друзей и таких важных людей, как вы, мы заставляем сдавать экзамен по два-три раза — для того, чтобы уберечь их от несчастных случаев!
— Значит, вы превратили меня в феномен природы, дорогая?! Но скажите, дорогая, не обнаружили ли вы: убийца — это как раз я и есть?!
— Вам лучше знать, — ответила Ана.
Первым явился умирающий от любопытства Серджиу Орнару. Он приехал на своей развалине — «джипе», прошедшем не меньше двухсот тысяч километров, который стоил ему меньше, чем моторная лодка.
— С меня и такого довольно! — говаривал Орнару. — Ездить на окрестные озёра…
Затем появились супруги Нягу. Явно обеспокоенные, они старались поймать взгляд Эмиля, который делал всё, чтобы этого не случилось. Явился и бывший депутат, скандаля, что его потревожили. Эмиль напомнил ему, что, если он хочет, то может уйти, потому что его присутствие, по сути, не обязательно.
— Как это — уйти? — возмутился бывший депутат. — Я двадцать лет жду этой минуты!
«Двадцать лет… Почему?»
Актёр вошёл со стихами на устах:
— Бонжур, дорогие!
Филип Косма обменялся с Михэйляну, который пришёл ровно в восемь, одним единственным взглядом. Эмилю показалось, что бывший следователь нервничает. Трудно было представить себе такое о Михэйляну!
Не хватало лишь Пападата. Елену Фаркаш вызвали в последний момент, без приглашения. Теперь она шепталась с Аной. Наверняка о париках.
Каждый входящий смотрел на большой календарь, висящий на стене: 14 июня. Некоторые были взволнованы, другие обеспокоены…
Во всяком случае, каждый реагировал но-своему. Этого можно было ожидать: 14 июня было важной датой в жизни каждого из них. Пауль Михэйляну посмотрел на календарь, кажется, внимательнее других. И даже пару раз повернулся, чтобы взглянуть ещё раз. Это тоже было естественно: дата 14 июня знаменовала конец его карьеры следователя с блестящим будущим!
— Товарищи! — начал Эмиль. — Сегодня исполняется ровно двадцать лет с того дня, когда вы все попали в довольно-таки неприятную историю, которая…
Ана переводила взгляд с одного на другого.
Она знала, что за этим последует. Сначала Эмиль не хотел открывать ей мысль, пришедшую ему на «чае» в доме «Павла»:
— Извини, но я хочу преподнести тебе сюрприз, — сказал он. — Кстати, эту мысль мне подсказали твои размышления о людях «с деньгами» и «с душой» — и об их отношении к шантажу со стороны артистки.
— Тогда идея — моя, и я не позволяю тебе ею пользоваться!
По правде говоря, Эмиль просто «играл». Не мог же он оставить Ану в неведении, не объяснив ей своей затеи и результатов последних розысков.
И вот теперь Ана внимательно следила за реакцией каждого гостя на слова Эмиля.
Прежде всего, должны были быть выяснены обстоятельства кражи браслета. Поэтому вызвали и Елену Фаркаш — чтобы дать ей удовлетворение, публично объявив её невиновной.
В разговорах Аны и Эмиля вопрос о виновности Нягу совершенно прояснился. Две фразы, обронённые допрашиваемыми, позволили сделать окончательный вывод:
«Этот любовник камеристки!» — сказала Елена Фаркаш.
«Из дому вышел электрик из “Альхамбры”», — заявил бывший капитан Серджиу Орнару.
А супруги Нягу во что бы то ни стало хотели уверить Эмиля, что они познакомились во время следствия по делу о смерти артистки…
Ана смотрела на Ирину Добреску-Нягу. Бывшая камеристка тихо плакала.
Ирина хорошо помнила свой разговор с Нягу в тот день, когда она нашла госпожу мёртвой. Ночью они и в самом деле были вместе, в комнате служанки, находившейся в мансарде. Поэтому и не слышали выстрела. Ирина даже не была уверена, что выстрел произошёл в то время, когда Нягу ещё находился у неё.