Жерар, да. Здесь он был личностью. Не скажу видной, но его, безусловно, знали. Я думаю, что он всегда жил здесь, да, насколько мне известно. Не знаю, как во время войны; он никогда об этом не говорил. Но он владел делом с войны, а до этого оно принадлежало его отцу. Нет, современный вид отелю придала я, у него всегда было доброе имя, и дела шли хорошо. Наш брак, — о, я буду откровенна, вы увидите, — не был удачным. Нет, никогда, с самого начала. Я не знаю, какая женщина была ему нужна. Он всегда был замкнут, называйте это как угодно. Скажете, что это — моя вина, если хотите, мне все равно. Я не домашняя хозяйка, признаю. Меня тошнит от домашнего хозяйства. Может быть, его разочаровало то, что у меня не было детей… Он никогда не упоминал об этом, а я его никогда не спрашивала… У него была привычка уезжать… Не знаю куда, меня это не интересовало.
Я не стыжусь того, что я деловая женщина; с чего бы мне стыдиться? У меня это хорошо получается. Конечно, я удвоила стоимость отеля: оборот, прибыль, все. Это всегда было хорошее здание и на хорошем месте, да. Но ужасно старомодное — кухня в подвале, повсюду водопроводные трубы. Теперь при каждом номере свой душ, и кухня целиком современная. Эти детали, возможно, для вас ничего не значат, но я профессиональная хозяйка гостиницы и горжусь этим. И известна как хозяйка гостиницы.
Да, постепенно у него появилась склонность уезжать все чаще и чаще и на более длительные сроки. Последний год я почти его не видела. Но он был справедлив; если я хотела отдохнуть или даже устроить себе каникулы, он занимал мое место. Я тоже хочу быть справедливой: он не был скуп. У меня нет к нему претензий, мы никогда не ссорились. Хотите чаю? — спросила она внезапно. — Я скажу, чтоб прислали.
— Но он был скрытным? — спросил ван дер Вальк. — Вы не спрашивали; но он скрывал то, что делал, куда ездил, кого видел?
— Это было его правом. Я знаю, смутно, что он много времени проводил в Германии. Я предполагала, что у него должна быть где-нибудь женщина, хотя он этого никогда не говорил. Что же касается того, что он делал, — понятия не имею.
— Я ценю вашу откровенность. Это нам очень поможет.
— Но мне нечего скрывать. Хотя я не думаю, что обязана отвечать на вопросы о моей личной жизни.
— Вы вообще не обязаны отвечать ни на какие вопросы. Но если бы вы не отвечали, я был бы неудовлетворен, тогда могло бы начаться судебное следствие. Полиция, мандаты, возможно, судебная экспертиза, секретари, записывающие все, — вы заметили, что я ничего не записываю. Да и пресса бы наверняка свалилась на вас тоже. Отвечая сейчас откровенно на все, вы, вероятно, избавите себя от процесса, который может принести неприятную гласность и даже причинить вред вашему делу.
— Вы думаете, я всего этого не понимаю? — сказала она хладнокровно. — Я действую только в собственных интересах.
— Да, — сказал он, начав пить чай.
— У вас есть еще вопросы?
— Немного. Безобидные, но, пожалуй, нескромные.
— Как вы могли заметить, это не то, что может меня сильно встревожить.
Он медленно поставил свою чашку. Она быстро пришла в себя. Значит, это был только первый шок, известие о неожиданной смерти, которое лишило ее присутствия духа? Она была сейчас странно объективна по отношению к покойному. Так, словно он был ей абсолютно чужим. Сердце ее было полностью покрыто броней, да, но одним ли только эгоизмом? Или, вдобавок, еще и самообладанием, и актерским искусством законченной преступницы? Могла ли она действительно не чувствовать никакой утраты? Она кормила бы китайского мопса из своего блюдца, если бы одна из собак — ее детей — была убита?
— Когда, примерно, вы в последний раз спали со своим мужем?
— Три года назад. Может быть, четыре. Я не записала дату в своем дневнике.
— Во время войны вы жили в Остенде?
— Да, тогда я была ребенком.
— А он был здесь?
— Отель, по-моему, был реквизирован. Я как будто припоминаю, говорили, что он ушел в маки, или, во всяком случае, что он был связан с местным сопротивлением.
— Передав отель вам, он больше им не интересовался?
— Он никогда им сильно не интересовался; у него не было к нему ни малейшей склонности. Конечно, дело он знал. Мог проверить книги, текущие дела.
— Но, если я правильно понял, то важные решения принимали вы, и большая ответственность лежала на вас?
— Конечно. Я планировала каждую деталь новых построек с архитектором и уладила все с финансированием. Каждый день встречалась с подрядчиком. Ему оставалось только подписать несколько бумаг.