Ван дер Валк кивнул. Здесь тоже ничего не выяснится. Человек прочно обосновался на месте и был известен как «друг мсье барона»; теперь уже никогда не удастся узнать, как он добился этого отличия.
Вернувшись на службу, он подкреплялся кофе, когда его потревожил звонок внутреннего телефона.
— Да, комиссар. Сейчас буду у вас.
Минхер Самсон сидел и читал журнал; на его бесстрастном лице появилось что-то похожее на ухмылку, как всегда при виде ван дер Валка.
— Похоже, что вы не так уж тупы, как выглядите и любите притворяться. Во всяком случае, Его Высочество доволен вами. В этом случае вы с честью представляли отдел. Критика, направленная на вас, била бы и по нему. «Вы улавливаете мою мысль, хм?» — передразнил он.
« В былые годы старик никогда бы так не сказал, — подумал ван дер Валк. — Теперь ему просто все равно. Его пенсия ему обеспечена». Голос продолжал урчать, глаза даже не смотрели.
— Было предположение, что надо передать все это дело в госбезопасность. Я-то был бы этим доволен. Какая мне от вас польза, когда вы шляетесь по всей стране? Однако договоренность такая: поедете в Маастрихт и повидаете святейшего джентльмена из священной конторы Генерального прокурора и — слышите меня? — ведите себя с ним поосторожнее. Никаких ваших шуточек с этими типами. Можете сообщить им, что вам вздумается. Вы остаетесь ответственным за досье до тех пор, пока дело остается частным, поняли? При малейшем дуновении чего-нибудь политического вы немедленно вылетаете, слышите? Передадите им все дело и прямо возвращайтесь сюда. Этот проклятый парень был оттуда, насколько я понимаю. И чего это он был таким болваном, что ему понадобилось приезжать сюда и быть убитым на моей территории — не знаю.
Он перевернул страницу журнала и казался поглощенным статьей о «Новом образцовом вермахте — за работой и игрой».
— Можете съездить в Дюссельдорф. То, что вы обнаружите, так или иначе решит дело, если ваше предположение чего-нибудь стоит. Поняли? Ну, ладно, мальчик, очевидно, вы хорошо справились с этцм рапортом. Я его не читал. Его Высочество вычеркнул вас из черного списка; держитесь и дальше так. Через шесть месяцев я уже не буду сражаться в этих битвах за вас; я буду удить рыбу.
«Удить рыбу». У ван дер Валка появилась идея. Он пошел и принес чехол со спиннингом. Минхер Самсон был в достаточной мере заинтересован и отложил сенсационный листок.
— Это для пресных вод. В этом я не очень силен, я-то ужу в море. Хороший спиннинг. Стоит недешево, хотел бы такой иметь.
— Я ошибаюсь, или все это совершенно новое?
— Конечно, новое; видно с первого взгляда. Куда же он ходил, вдоль по Маасу? Во всяком случае, не с этим спиннингом.
— Я думаю, что он только что купил новый.
— Из числа «смешных совпадений».
— И не говорите. Меня это тоже удивило.
Старик промычал что-то, поглядел секунду и вернулся к злодеяниям мелких должностных лиц Германии.
Перед самым уходом домой ван дер Валк получил два сообщения. В одном говорилось: СВИДАНИЕ ИНСПЕКТОРА ВАН ДЕР ВАЛКА С ГОСУДАРСТВЕННЫМ СЛЕДОВАТЕЛЕМ СЛЕЙСОМ СОСТОИТСЯ В МААСТРИХТЕ В ДЕСЯТЬ ЧАСОВ УТРА ВО ВТОРНИК ДЕВЯТНАДЦАТОГО СЕГО МЕСЯЦА. Другое было передано по телетайпу и гласило: СОГЛАСНО ПРОСЬБЕ О ВСЕВОЗМОЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ПОВОДУ ФОТО ПЕРЕДАННОГО В ТАМОЖЕННЫЙ ПОСТ ФАЛЬКЕНСВААРДА МОГУ ОПОЗНАТЬ НО НЕ ОБЛАДАЮ ОПРЕДЕЛЕННЫМИ ФАКТАМИ ЖДУ УКАЗАНИЙ ТОЧКА. Это было где-то там, на юге от Эйндховена. Стам, видимо, был великим путешественником по границе. Если, конечно, это вообще был он. Наверное, какой-нибудь назойливый чиновник с бесконечным рассказом ни о чем. Он аккуратно сложил все свои бумаги в портфель и отправился домой.
На ужин был рыбная похлебка с чесноком и пряностями; экономная похлебка Арлетты из трески и морского угря, но подливку она готовила мастерски; это было одно из ее лучших блюд. Он съел огромное количество, а потом поставил пластинку — «Фиделио».
— Я так люблю это, — сказала Арлетта, когда подошло к зловещему рум-ти-тум появления Пизарро.
Он сидел счастливый, думая о том, что, если завтра этот ужасный человек в Маастрихте окажется занудой, он его ликвидирует, обдав всего парами чеснока.
— Доброе утро, господин инспектор.