Ютта засмеялась.
— Предоставь мне любовные хитросплетения, избавь от преступных интриг, и я проживу прекрасно.
Лотта почувствовала внезапное раздражение от того, что ее подруга мгновенно прикинулась беззащитным котенком. Ютта умеет выпутываться из затруднительных положений. Она была трусливой, но быстрой в решениях. Лотта вспомнила многочисленные случаи, когда Ютта разыгрывала из себя «пай-девочку» или просто предоставляла расхлебывать неприятности другим. И в том, что убийца не Ютта, не было никакой гарантии. Конечно, она лучшая подруга Лотты, но человек она ненадежный и может потерять голову, если ей начать противодействовать.
— На твоем месте я бы немного отдохнул. — Ход мыслей Лотты прервал Георг. — Ты выглядишь совершенно измученной, а впереди еще длинный день. Поспи несколько часов и почувствуешь себя гораздо лучше. Я дам тебе легкое снотворное, чтобы ты немного подремала и не клевала носом остаток дня.
Лотта посмотрела на Георга. В глубине души она смертельно боялась, что убийство совершил он. Правда, поводов к этому у него было меньше, чем у остальных. Но разве все криминальные романы не доказывали, что убийцей является самый невиновный? Все улики вели к Лотте, а как раз Георга заподозрить было почти невозможно. Но очень странно, что за день до убийства он подарил ей злополучный браслет. Характерный браслет, который рано или поздно приводил к нему, а следовательно, и к ней. Лотта вздохнула и отвела взгляд от озабоченных глаз Георга. Глаза, казалось, умоляли взять белую таблетку, лежащую на протянутой к ней ладони. Разумеется, она могла взять таблетку и попросить Ютту или Енса произвести анализ, однако, выглядело бы странно, если бы она не проглотила ее на месте. Она покачала головой.
— Спасибо, я не люблю лекарств, а выгляжу усталой потому, что сегодня не была на воздухе. Впрочем, я вспомнила, что нужно прогулять Ролло. Ветер больше не дует в дверь черного хода, мы сможем выскочить на минуту.
— Я пойду с тобой. — Георг решительно поднялся и пошел к двери.
Лотта испугалась. Она не хотела выходить вместе с Георгом в тесный коридор прачечной. Она вообще не хотела выходить с кем бы то ни было.
— Нет, лучше оставайся в тепле, — улыбнулась она. — Глупо выходить из-за такой ерунды.
Георг уже взялся за дверь.
— Я пойду с тобой, — упрямо повторил он.
Лотта посмотрела на Фрэнсис, но не дождалась ответа на свой молчаливый вопрос. Фрэнсис взглянула на нее так бегло, что она ничего не могла понять.
— С тем же успехом ты можешь идти один. Мне незачем мерзнуть, если ты пойдешь с собакой, — пробормотала Лотта и снова уселась в кресло. Она пыталась изо всех сил смягчить свои слова безмятежной улыбкой, однако хорошо понимала, что маневр ее не удался.
Георг хлопнул дверью. Ютта посмотрела на нее с изумлением. Фрэнсис криво улыбнулась, не поднимая взгляда. Бент протяжно свистнул:
— Один уже погорел.
Прошло несколько минут, в комнате слышались лишь завывание ветра да тикание часов. Наконец, Фрэнсис зевнула и заявила, что никогда еще так не скучала.
— Помоги мне мыть посуду, — предложила Лотта.
— Никто сегодня не заставит меня заниматься домашней работой, — ответила Фрэнсис и подняла свой бокал с шерри. — Я устроюсь в библиотеке с хорошей нагоняющей сон книгой. Позовите меня к обеду.
— Я помогу тебе, — сказал Петер, оставляя шахматную доску.
— И я, — сказала Ютта. — Енс, сонный осел, давно собирается поспать, так что на его помощь рассчитывать нечего.
— Я тоже записываюсь в сонную бригаду, — сказал Бент, потягиваясь.
Бент и Енс поднялись по лестнице, остальные принялись наводить чистоту в кухне и столовой. В разгар работы вошел Георг и предложил свою помощь. Его допустили к работе только после того, как он стряхнул снег с Ролл о. Насквозь промокший пес укрылся в свою корзину. Вскоре кухня была убрана.
— А теперь мы заслужили доброго старого виски, — заявил Георг. — У меня в чемодане прекрасное шотландское виски. Принесите стаканы и лед, а я схожу за бутылкой.
Он исчез из кухни, остальные отправились за стаканами и льдом. Все было готово, когда вернулся щедрый рыцарь.
— Интересно, хотела ли Фрэнсис, чтобы ее разбудили только к обеду? — сказала Лотта, удобно усевшись в кресло.
— Фрэнсис не любит виски, я предпочитаю не будить ее, — сказал Георг. — Впрочем, трудно не услышать наших приготовлений, пусть сама решает, хочет она с нами пить или нет.
Ютта раздала стаканы, Георг разлил виски. Лотта встала и задвинула на окнах толстые портьеры. Петер и Бент зажгли торшеры. Енс задумчиво протирал свои очки. Тихо и спокойно угасали последние часы дня. Георг и Лотта вполголоса беседовали обо всем, кроме того, что занимало их мысли. Ютта и Енс развлекались, составляя химические формулы. Бент и Петер играли в шахматы. Не было только Фрэнсис, и они подсознательно чувствовали некоторое облегчение от того, что на несколько часов избавлены от ее злого языка.
Часы пробили шесть. Фрэнсис все еще не появлялась. Лотта решительно направилась будить кузину. Она просунула голову в дверь и уже было кликнула: «Эй, Фрэнсис», — но слова застряли у нее в горле. Она не могла произнести ни звука, в ужасе застыв в проеме двери. Фрэнсис сидела, уткнувшись в твердый мраморный обвод камина. Голова ее была разбита, и не нужно было звать врача, чтобы убедиться, что она мертва. Лотта не знала, прошли секунды или часы, прежде чем она вернулась с хриплым криком:
— Она мертва! Она мертва!
Не знала, прошли секунды или часы, когда потрясенные они все оказались в библиотеке.
Как всегда, Георг был решительнее остальных. Он наклонился над Фрэнсис, пощупал пульс и печально покачал головой.
— Ничего сделать нельзя, решительно ничего, — сказал он, поднимаясь. — Она мертва уже несколько часов и, видимо, умерла мгновенно при падении. Бедняжка не страдала, она не успела даже ничего понять.
— На ней твои домашние туфли, может быть, из-за них Фрэнсис подскользнулась? — вмешалась Ютта. Вдруг она побелела и закричала: — Прикройте ее, прикройте же ее!
— Нет, так не пойдет, — сказал Бент и схватил ее за руку. — Отправляйтесь с Лоттой в другую комнату. А Георг и Петер перенесут Фрэнсис.
Бент выдворил женщин из библиотеки. Георг и Петер осторожно подняли Фрэнсис на одеяле и отнесли наверх. Их шаги гулко прозвучали в холле. И словно для нагнетания ужаса, в кухне завыл Ролло.
Дрожащая и бледная Ютта повернулась к Лотте.
— Заставь замолчать свою проклятую собаку, — с ненавистью прошипела она. — Эго твоя собака, и все это твоя вина, твоя вина. — Ее голос оборвался в истерике. Лотта хотела ее успокоить, но разъяренную Ютту не так-то легко было утихомирить. — Не подходи ко мне, убийца! — закричала она. — Ты думаешь, мы не знаем, что ты убила Петерсена и навлекла на нас все эти несчастья? — Внезапно она остановилась и зажала рот. — Прости, Лотта, прости, я не хотела этого сказать, не хотела, — простонала она, протягивая к ней руки. Лотта отвернулась. — Я не хотела этого, Лотта!
— Тогда давай забудем об этом и постараемся вести себя прилично, — ответила Лотта. — Если хочешь выпить, пей, но прекрати истерику, всем и так тяжело.
Лотта отвернулась. Она не могла выносить подругу ни одной секунды больше, и все же знала, что ни в чем не может упрекнуть Ютту. Все были подавлены, а тут еще этот вой Ролло.
— Займись женщинами, а я успокою собаку, — сказал Бент и исчез так стремительно, будто боялся, что его задержат.
Енс пытался успокоить Ютту. Лотта слышал, как он налил в стаканы виски, и знала, что ей следует подойти к ним и сказать несколько примирительных слов, однако она была не в состоянии это сделать. Она могла думать только о том, что Фрэнсис мертва. С ее смертью Лотта лишилась единственного человека, на которого могла положиться. Общаться с кузиной ежедневно было не легко, но в минуту опасности Фрэнсис пришла бы ей на помощь, и Фрэнсис знала, кто убийца.
Фрэнсис знала… И потому мертва.
Можно предположить несчастный случай, но это убийство. Отвратительное, грязное убийство из-за угла; оно было совершено, когда остальные мыли посуду. Фрэнсис была борцом по натуре и конечно бы сопротивлялась. Значит, ей нанесли удар раньше, чем она поняла, что в комнате кто-то находится. Убили ее, видимо, кочергой. Их много в доме. Кочергу быстро вытерли и поставили на место. Лотта застонала. Если бы она знала! Если бы она знала, на кого из друзей можно положиться. Если бы она могла довериться хотя бы одному.