Настроение окончательно испортилось, он зашел в магазин, купил бутылку водки. И сейчас, оказавшись в номере, его охватило непреодолимое желание поскорей напиться и тем самым забыться. Феоктистов плюхнулся в кресло, достал из портфеля свою покупку. Затем огляделся в поисках стакана. Но нигде его не обнаружил.
— Что за паршивая гостиница, даже стакана нет, — раздраженно буркнул он. — Что я должен из горла хлестать эту гадость? Город дрянь, театрик дрянь, актеришки дрянь. Повсюду одна дрянь. Кормят тоже дрянь. — Это было не правдой, поел в кафе он хорошо, но сказать иначе в силу набранной отрицательной инерции он уже не мог. — Феоктистов откупорил бутылку и прямо из горлышка сделал большой глоток. — А вот водка не дрянь, водка мерзость. А это хуже, чем дрянь, Или дрянь, хуже, чем мерзость. Никак не разберу. И зачем я только сюда приехал. В этом нет никакого смысла, — пошло его сознание по второму кругу. — Ну, поставят эти идиоты мою пьесу, кто об этом узнает? Надо завтра же и смываться. Ну, их к чертовой матери. В городе, где такая мерзкая водка, нормальному человеку нечего делать. Итак, решено, уезжаю. Узнать только надо, когда поезд?
Феоктистов хотел уже звонить на вокзал, когда раздался стук в дверь. Кого там еще принесло? — недовольно подумал он.
— Входите! — громко и раздраженно крикнул он.
Дверь отворилась, и в номер вошла Аркашова. Феоктистов пристально посмотрел на нее. Лицо было знакомое, но где он ее видел, не помнил.
— Я вас где-то видел, — произнес он. — Да вы же артисточка, — внезапно вспомнил Феоктистов. — Та, что ко мне приставала. Хотите продолжить?
— Извините, за вторжение, но я потеряла кошелек. А там последние деньги.
— Вы думаете, что это я украл?
— Я везде искала. Вы — последняя надежда. До зарплаты еще больше недели, а у меня больше денег нет.
— Вы хотите проверить мои карманы, нет ли у меня вашего кошелька? — Феоктистов демонстративно вывернул карманы. — Как видите, кошелька нет. Так что можете уходить. Я хочу побыть один. У меня великая тоска.
Взгляд Аркашовой уперся в стоящую на столе бутылку.
— Кошелек мог куда-нибудь закатиться, можно я поищу.
— И много было там денег?
— Нет, всего 300 рублей.
— Ищите, где хотите. Даже в унитазе, — сделал широкий жест Феоктистов.
— Спасибо, вы очень добры.
Поиски продолжались минут двадцать, но не принесли никаких позитивных результатов. Грустно вздохнув, она посмотрела на Феоктистова.
— Извините, но видно я потеряла кошелек в другом месте. Я пойду. Спокойной ночи.
Аркашова направилась к двери.
— Постойте! — остановил ее Феоктистов. — Вы сказали, что это у вас последние деньги.
Аркашова, не дойдя до двери несколько шагов, остановилась и посмотрела на Феоктистова.
— Да. Но вы не беспокойтесь, я выкручусь. Я привыкла, что у меня деньги кончаются задолго до дня зарплаты. В этот раз закончатся на несколько дней раньше. Только и всего.
— А как же вы живете? Что едите?
— О, этим все в порядке, у меня целый погреб забит картошкой. У меня свой огород, мои урожаи считаются в городе самыми высокими. Ко мне даже приходят учиться, как выращивать картофель. Но у них все равно почему-то так не получается. До свидания.
— Да подождите вы. А почему у них так не получается?
— Не знаю. Просто не получается.
— Вы что знаете секреты?
— Я ж сказала: не знаю.
— Но неужели вы будете есть одну картошку?
— Но почему одну, у меня есть немного сала.
— И все?
— И все.
— И вам нравится такая жизнь?
— В общем, да.
— Ничего не понимаю. Это же кошмар, целую неделю жрать одну картошку. Лучше уж удавиться.
— Не лучше. Лучше есть картошку.
— Вы странная женщина. Может вы не совсем нормальная. Да на кой сдался вам этот театр? Какую роль вы получили в моей пьесе? Кажется, там всего несколько десятков слов.
— Что делать, я актриса второго плана. Я знаю свой шесток.
— Что вы знаете? — не понял Феоктистов.
— Свой шесток, — повторила Аркашова.
— То есть, вы знаете, что вы плохая актриса — и вас это не колышет.
— Это не так, я неплохая актриса. Просто я актриса второго плана. Должны же быть актеры второго плана. Не могут же быть все звезды. У каждого в жизни свое место. Я знаю свое место. Только и всего.
Феоктистов несколько секунд задумчиво молчал.
— Может, вы блаженная?
— Не блаженная.
— А какая?
— Такая, какая есть.
— А какая вы есть? Почему вы не отвечаете? — спросил Феоктистов, не дождавшись ответа.
— Мне кажется, этот разговор бессмысленный. Я пойду. В вашем номере нет моего кошелька.