Фуэголеон словно бы еще размышлял и колебался, но когда поцелуи младшего брата стали совсем нетерпеливыми и жаркими, он заставил движением открыть его рот пошире и просунул язык. Леопольд на миг обалдел, но он всегда быстро всему учился, и с увлечением начал осваивать новые ласки, сплетаясь с ним в ответ своим языком. Это распалило его еще больше. Втянувшись в сей дивный процесс, Леопольд стал довольно постанывать.
Фуэголеон тронул его за шею и ловко поднырнул рукой под рубашку, погладил ему грудь. Леопольд млел, его сердце бешено колотилось прямо под рукой брата, это было ни с чем не сравнимое ощущение. Он томно и прерывисто вздыхал и снова тянулся за поцелуями.
Фуэголеон спустился ниже, погладил ему живот и бока, на удивление ловко управляясь одной рукой, затем просунул руку ему в штаны и погладил между ног. Леопольд протяжно застонал и воскликнул:
— Ах, как хорошо, братик!
Он толкнулся ему в горячую руку и начал тереться, желая получить еще большее удовольствие. Это было несравнимо лучше того, что он мог сделать себе сам. Фуэголеон все еще задумчиво нежно погладил его набухший член, движением опытных пальцев пощекотал, дразня, головку и наконец убедив себя, что немного побаловаться с братом — не преступление, предложил:
— А хочешь, покажу кое-что более интересное?
Леопольд, разумеется, хотел. Он с трудом оторвался от братской руки и сквозь затуманенный от страсти взор глядел, как Фуэголеон распахивает ночную рубашку и стягивает с себя белье. С виду бывший капитан «Багрового льва» был спокоен, но Леопольд с изумлением увидел, что тот тоже уже возбужден.
— Иди сюда, — велел он, снова откидываясь на подушки.
— Что ты хочешь со мной делать? — Леопольд не то чтобы испугался, узрев его бодро торчащий член, что был побольше его собственного, но впал в некоторое замешательство.
— Ничего плохого, тебе понравится, — пообещал Фуэголеон. — Иди сюда, сядь ко мне лицом.
Леопольд пристроился как мог, сев между ног Фуэголеона, свои же он закинул поверх него, прижав ими с боков и упираясь коленками в подушки. Фуэголеон притянул его за талию и, как только Леопольд уперся ему в грудь ладонями, просунул между ними руку и обхватил ею оба члена. Он массировал их, размазывая по ним капли смазки, а те жарко терлись, переплетались и «целовались» головками. Леопольда охватил полный восторг, он плотнее прижимался к брату и пронзительно стонал: «О-о-о!»
— Ну как, нравится? — тяжело дыша, спрашивал Фуэголеон.
— Да, братик! — восклицал Леопольд и вдруг припечатал: — Братик, почему ты не показал мне это раньше? Это же так классно!
Вскоре он так разошелся, что сам начал смело трогать Фуэголеона за разные места и покрывать поцелуями и требовать их в ответ. Фуэголеон, чувствуя приближение общей разрядки, ускорил движения, сжимая чуть сильнее рукой. Леопольд кончил с радостным криком и растянулся у него на груди, сам Фуэголеон, издав утробный рык, похожий на львиный, не отказал себе в удовольствии куснуть его за плечо. Он искренне надеялся, что неугомонному братишке этого хватит.
Но неутомимый Леопольд, едва очухавшись, отколол номер почище: соскочив с него, он встал на четвереньки, выставив вперед аппетитную попку, и, призывно ею виляя, совсем обнаглев, попросил:
— Братик, возьми меня.
— С ума сошел? Ты не знаешь, о чем просишь, — заволновался Фуэголеон.
— Братик, ты ведь делал это раньше?
— Да, и я не хочу делать тебе больно. Поверь, я знаю на собственном опыте, какого это.
— Не волнуйся за меня, я все выдержу, — заверил Леопольд.
У Фуэголеона не было сил препираться. Любовные игры с братом и так уже зашли слишком далеко. А еще он не мог отрицать, что ему самому хотелось этого. У него уже целую вечность не было ни с кем отношений, а вся любовь и нежность по отношению к младшему брату толкали его с удвоенной силой на эти недозволенные действия. Тепло его объятий и пылкий жар неумелых ласк так раздразнили Фуэголеона, что тот уже вновь готов был к продолжению этого безумства.
— Леопольд, ты точно понимаешь, что просишь? — Фуэголеон тяжело вздохнул. — Последний раз прошу тебя одуматься. То, чем мы только что занимались — это одно…
— Братик, — Леопольд развернулся и забавно сел по-лягушачьи, открывая прекрасный вид на свой стоящий торчком член. — Ты правда думаешь, что я все еще ребенок? Что я ничего не понимаю?
— Я всего лишь хотел сказать…
— Я видел, как такое бывает между мужчинами, — перебил Леопольд. — Те новички из нашего отряда не раз развлекались в конюшне. Да я сам завелся, когда это увидел! Я уже давно хотел так попробовать, — он подался вперед, повисая на шее Фуэголеона. — Но я ни с кем не соглашусь делать такое кроме тебя!
— Хочешь, чтобы я присунул тебе в задницу? — Фуэголеон скорее утверждал, чем спрашивал. Леопольд же поразился тому, как его великосветский благовоспитанный брат выражается как простая солдатня. Это почему-то привело его в еще больший восторг.
— Да, братик! — радостно заверил Леопольд, чувствуя всеми фибрами души, что, наконец, своего добился.
— Ну смотри, — серьезно сказал Фуэголеон севшим голосом. — Плакать не будешь? — уточнил он, бодро похлопывая Леопольда по попке.
— Не-а, — помотал тот головой.
— Ладно, становись у края, — велел Фуэголеон, а сам встал с постели, иначе с одно рукой ему было неудобно.
Леопольд с готовностью встал на четвереньки у края кровати, так, что ноги чуток свисали, и приподнял пятую точку. Сперва он радостно засмеялся, когда Фуэголеон, погладив его по попке, стал ее целовать, прямо как в младенчестве, потом едва не взвизгнул, как девчонка, когда тот, вклинился между ягодицами и лизнул там. Место, на которое Леопольд не раз в своей жизни находил приключения, было у него весьма и весьма чувственным. Он весь пылал от вожделения, от низа живота и далее все горело в радостном предвкушении соединения с любимым братиком. Ему уже не терпелось, чтобы тот поскорее сделал то, что обещал: присунул ему в задницу, как бы это дико ни звучало. Скоро ему станет так же классно, как тем парням на конюшне. Нет, гораздо и гораздо лучше!
Леопольд уже сладко постанывал, когда Фуэголеон осторожно пробовал пальцем его отверстие, и представлял, как буквально вот-вот отправится в райские кущи. Только сперва пройдет посвящение мужским достоинством брата.
— Держись крепче, — сказал Фуэголеон и, приладив член рукой, навалился сзади.
— А-а-а! — издал Леопольд.
— Тебе больно? — обеспокоено спросил Фуэголеон.
— Нет, что ты, — соврал Леопольд, для неподготовленной попы которого внушительных размеров братский член стал настоящим испытанием на прочность. — Я так счастлив, — обливался он слезами. — Так счастлив, что мой первый раз случился с любимым братиком!
— Надо было тебя получше подготовить, ты очень тугой, — Фуэголеон медленно, но настойчиво проникал в него глубже, жалея, что это затеял.
Леопольд же ни о чем не жалел, он и правда был невероятно счастлив. Даже боль казалась ему несущественной, а после и вовсе исчезла, переходя в полный кайф. Такое физическое соединение с братом возносило его на новый, не доступный иным, уровень блаженства. Он любил и был любим, как никто другой. Он был настоящим счастливчиком. Мало кому так везло, особенно в первый раз.
Фуэголеон старался быть осторожней, он размеренно, со знанием дела и должной выдержкой двигался в нем, доводя до умопомрачения, и изливал на брата всю накопившуюся в нем любовь и нежность, и расточал ласки, на которые только был способен. Ему давно не было так хорошо, давно он не испытывал подобного наслаждения в постели. Конечно, он очень волновался за Леопольда, но тот только ободряюще вскрикивал:
— Еще, братик, еще!
И Фуэголеон не подводил, давая ему еще того, что тот хотел. Он толкался все настойчивее, пока, достигнув предела, не нагнулся совсем низко и из последних сил прошептал: