Где же Вороний Камень Паклара? Он должен быть где-то здесь, у острова Городецкого. Немного севернее. Но ведь сюда, это ясно видно, заходит северный язык сиговицы. Нет, тут что-то не так получается.
А где же семь верст до определенного Пакларом Суболичьего берега, куда «по леду» — так ведь сказано в летописи — бежали остатки рыцарского войска? Да, они тут, конечно, набираются… Это очень важно. Но путь бегущим преграждал существовавший тогда остров Озолица. Нет, опять что-то не так. Не совпадает летописный текст с предположением Паклара. Надо выезжать летом на озеро и найти на месте объяснение непонятным явлениям.
Подготовка к экспедиции заняла почти всю зиму. Работы было по горло.
Прежде всего надо было подробно изучить древние летописи, сравнить тексты. В разных «списках» порой имелись искажения и различные толкования событий. Следовало перевести на русский язык ливонскую Рифмованную хронику.
Ленинградский гидрометеорологический институт включил в программу летней практики студентов выезд на Чудское озеро.
Большую помощь обещали оказать Балтийский военно-морской флот и Ленинградская военно-инженерная академия имени Можайского. В Пскове помощь экспедиции оказали Управление речного транспорта облисполкома и городской комитет ДОСААФ.
В первых числах июля экспедиция выехала из Ленинграда в Псков.
В плане были самые различные работы.
Главными были гидрологические работы и подводная археологическая разведка. Группу студентов-гидрологов возглавляла имеющая опыт экспедиционных работ студентка пятого курса Таня Тюлина. Помогать им должны были моряки-водолазы. В экспедиции они тоже проходили свою учебную практику.
В Пскове все погрузились на плоскодонный грузовой катер ГК-201. Его палуба, заполненная рюкзаками, тюками, пакетами, напоминала плавучий лагерь. Поперек палубы лежали две шлюпки, полученные от ДОСААФ.
— Надо было бы сегодня переждать в Пскове. Боюсь, что на озере будет большая волна, — сказал капитан ГК Иосиф Андреевич Кривенко, рослый, широкоплечий здоровяк с мягкими чертами чисто выбритого лица.
Иосиф Андреевич Кривенко.
Он уверенно распоряжался своим экипажем — механиком и двумя молодыми матросами.
— Вот, видите эти рваные облака, — продолжал он. — Смотрите, как они бегут по небу. Трудно придется… Ну да, может, и удастся пройти.
Солнечные лучи весело играли на спокойной поверхности реки Великой, и просто не верилось, что на озере может быть иначе.
В рубке катера было чисто. На высокой подставке сиял медью судовой компас. Около входа с правой стороны висела большая фотография ГК-201. Тут же в раме лоцманская карта Чудского и Псковского озер и инструкции.
— Порядок. Видна любовь к своему кораблю, — с удовольствием отметил, зайдя в рубку, Израэль Адольфович Быховский, капитан второго ранга, заместитель руководителя экспедиции. Во время Великой Отечественной войны он был командиром подводной лодки.
Но вот и устье Великой. Берега становятся низкими. Русло реки разделяют заросшие густыми травами острова. Появляются заросли тростника. Ветер крепчает. На воде забелели барашки. Кривенко приказал закрепить лежащие на палубе лодки, убрать в трюм вещи и задраить люки.
Широкое темное Псковское озеро сердито выглянуло из-за покрытого кустарником берега. Ветер усилился до 6–7 баллов. Все выше взлетали брызги волн, а когда плоские берега Великой остались позади, волны стали все чаще окатывать палубу. Некоторые из них ударялись о капитанскую рубку. От каждого удара ГК-201 вздрагивал, но продолжал пробиваться вперед.
— Засветло нам в Самолву не прийти… — сказал Иосиф Андреевич, показывая на разбушевавшееся озеро. — Придется укрыться под прикрытием берега.
— Я тоже советовал бы переночевать где-нибудь, — присоединился Быховский.
С суровой неприветливостью встретило Псковское озеро экспедицию. Мокрые и голодные высадились в небольшой бухте на западном берегу, чтобы обсушиться и согреться в домике бакенщика.
Утро следующего дня было солнечное. Ветер стих. Ласково плескалось озеро о берег, и в его еще не совсем спокойной поверхности отражалось голубое небо. Вскоре берега Псковского озера сблизились — начиналось Теплое озеро, летописная Узмень.
— Старый Мтеж проходим, — сказал Кривенко. — Вот здесь, немного южней мыса, находился. А теперь его озеро затопило. Говорят, что там, на краю деревни, камень-валун гранитный стоял — рожь об него обмолачивали. Большой, плоский. Так теперь он весь под водой. Только веслом прощупывается.