Начальник отдела «Абвер 1» с 1935 по 1943 г. полковник Ганс Пиккенброк
«Так кто же, ты или Петренко? — размышлял Штайн. — Стоп! А если провал? Тут же нагрянет комиссия из Берлина, и первое, чем сразу ткнут в нос, так это халатным отношением к заданию адмирала. Назначить руководителем группы русского?! Да ведь они через одного, как волки, только и смотрят, чтобы сбежать в лес к партизанам. Наверху такое назначение в лучшем случае расценят как халатность, а в худшем… Если еще приедет Штольце, то этот не пожалеет черной краски, чтобы сделать из меня козла отпущения. Прусак баварцу не товарищ — генетическая вражда между двумя народностями даст о себе знать. Штольце своего не упустит. Вначале размажет по тарелке, а затем сдаст в лапы СД. Определенно, русский, пусть и самый золотой, на такое дело не годится. Русских, куда ни целуй, везде выходит задница. Нет, здесь нужен только свой! По крайней мере, в случае провала операции “мясники” из департамента Мюллера не будут цепляться с дурацкими вопросами о моей благонадежности. Тогда кого же? Рейхера? Райхдихта? Кого?!»
Штайн еще раз прошелся внимательным взглядом по своим подчиненным. Никто из них не дрогнул и не отвел взгляда.
«Райхдихт? Рейхер? Райхдихт? Нет, пожалуй, Рейхер. Настоящий ариец! Воля потверже, чем сталь Круппа. Силы хоть отбавляй. Любого паникера в бараний рог лично согнет голыми руками, чтоб другим неповадно было. А главное, ты самый удачливый, а удача нам всем ох как нужна, — подумал о лейтенанте с неожиданной теплотой Штайн. — Правда, смел и решителен до безрассудства — видимо, много в нем горячей вестфальской крови. А может, оно и к лучшему? В последний момент не дрогнет, других и себя положит, но задание выполнит», — сделал он окончательный выбор и объявил:
— Господа, я вам всем благодарен за участие в совещании. Честь этого, безусловно, ответственного задания, которое на нас возложили адмирал Канарис и сам фюрер, я поручаю исполнить лучшему из лучших — храбрецу лейтенанту Рейхеру!
Лейтенант остался невозмутимым, на его массивном, словно вырубленном топором дровосека, лице не дрогнул ни один мускул. Он поднялся с жалобно пискнувшего под тяжестью его громадного тела стула и рявкнул:
— Благодарю за доверие, господин обер-лейтеннант! С нами фюрер и честь!
Девиз «Абвергруппы 102» поднял всех на ноги. Кабинет наполнился шумом и гамом. Офицеры обступили Рейхера со всех сторон и принялись пожимать ему руку, дружески хлопая по плечу. Штайн внимательно наблюдал за ними. Дождавшись, когда уляжется первая волна эмоций, он продолжил:
— Заместителем назначается господин Петренко.
Петренко одернул китель и занял место рядом с Рейхером.
На его смуглом лице трудно было прочесть что-либо, а во взгляде светились только решимость и готовность выполнить приказ.
— Я горжусь вами, господа! — с чувством произнес Штайн и устало завершил: — Все свободны. Рейхера и Петренко прошу задержаться!
Райхдихт, Самутин и Коляда, будто освободившись от тяжелого груза, все это время давившего на плечи, наступая друг другу на пятки, поспешили покинуть кабинет.
Едва за ними успела закрыться дверь, Штайн, не теряя времени даром, перешел к делу. Кивнув подчиненным на стулья, он распорядился:
— Садитесь, господа!
Но они так и остались стоять, пожирая глазами начальника. Тот несколько раз прошелся по кабинету, ненадолго остановился у окна, словно пытаясь найти за закопченными, потрескавшимися от бомбежек стеклами ответ на свои мысли, затем повернулся к столу и заговорил непривычным для них, лишенным всякой казенщины тоном.
— Лейтенант Рейхер! Господин Петренко! Я вас ценю как истинных профессионалов. Вы не раз доказывали свою преданность делами и заслуживаете гораздо большего. Я… — Тут голос Штайна дрогнул.
Впервые за сегодняшнее утро на холодном лице обер-лейтенанта заиграли искренние человеческие чувства. Он с нескрываемой гордостью смотрел на своих подчиненных. Петренко расправил плечи. Казалось, все его существо рвалось немедленно выполнить самый трудный приказ. Рейхеру тоже изменила железная выдержка. На каменном лице лейтенанта появилось смятение. Штайн растроганно потрепал каждого по плечу и продолжил:
— Мои друзья, я всегда верил в вас и, как мог, берег, но теперь наступил ответственный час испытаний. Адмирал лично полагается на нас, и мы не можем его подвести. Все мы — солдаты великого фюрера, который железной рукой ведет Германию к победе над большевистским злом. Путь к ней нелегок, но я не сомневаюсь, что успех и удача будут сопутствовать вам…