В 1902 году они организовали фирму «Барнс и Хилле» по его производству. Через некоторое время Барнс выкупил долю своего партнера и, уехав на родину, в 1908 году открыл собственное производство аргирола в Филадельфии, а потом и в Лондоне. Безусловно, все это было очень непросто: приходилось чем-то жертвовать, идти на некоторые компромиссы. В определенных кругах циркулировали слухи, что Барнс попросту обманул и ограбил своего партнера… Что ж, «бизнес не делают в белых перчатках», – любил повторять Альберт Барнс.
Производство аргирола приносило огромные прибыли, Барнс стал по-настоящему богатым человеком, он женился на скромной, интеллигентной девушке по имени Лаура Леггерт. Она происходила из хорошей семьи, ее родители – бизнесмены – смогли дать ей приличное образование. Лаура, решил Барнс, вполне подходила на роль миссис Альберт Барнс.
ОПЯТЬ СТУДЕНТ?
Итак, он богат. Пожалуй, настало время изменить свой жизненный уклад, забыть привычки, свойственные бедным, перестать считать каждую копейку, жить в съемных квартирах, решает Барнс. Словно старую одежду, он отбрасывает все, что было свойственно ему прежде, и начинает новую жизнь богатого человека: покупает дом в престижном районе Пенсильвании Мерной, в течение короткого времени приобретает картины, лошадей, дорогую мебель, нанимает повара, конюха, дворецкого. Он, который прежде не знал что такое досыта поесть, теперь становится гурманом, пьет лишь коллекционные вина, рассуждает о тонкостях французской кухни.
Супруги Барнс берут уроки верховой езды, заводят дорогих лошадей, нанимают в конюхи известного своим профессионализмом Чарльза Фанка. Когда тот рассказал друзьям о новом месте работы, те только посмеялись в ответ и сказали, что он не задержится долго, «не более двух-трех недель», – сказали они. О, как же они ошиблись! Они просто не знали, что Альберт Барнс все делает основательно. Чарльз задержался на этой должности больше десяти лет, в течение которых Барнс каждый год повышал ему жалованье. Ну, и чтобы совсем уж соответствовать всем стандартам, свойственным богатым людям, Барнс приобщился к охоте на лис, что было признаком особой эксклюзивности. В этом спорте он выказал немало отваги и считался одним из лучших. Его конюший Чарльз вспоминал позже, что хозяин был щедрым человеком, всегда помогал малоимущим, много делал для рабочих на его фабрике.
Барнс и впрямь считал принадлежащую ему фабрику продолжением своего огромного дома. Когда все стены в доме были завешаны картинами и не оставалось свободного места, он вешал их на фабрике, в цехах. Он с удовольствием рассказывал рабочим, среди которых было большинство афроамериканцев, о живописи, свято веря в пользу образования.
Любя искусство всей душой, Альберт пытался рисовать картины, но вскоре понял, что его творения весьма далеки от того, что называют «живописью». Как-то в один из свободных дней он устроил генеральный смотр своим произведениям. Он тщательно всматривался в каждую линию, стараясь понять – что же хорошо, а что плохо. Вывод, к которому он пришел, звучал убийственным приговором самому себе. Он же и привел его в исполнение – сжег все сто девяносто холстов. Да, без сомнений и жалости Альберт Барнс решил начать новый период своей жизни: создать коллекцию картин лучших художников своего времени.
Но для этого нужно было определить критерии хорошего. Как отличить настоящее произведение искусства от его подделки? Как знать, что такое хорошо в живописи и что такое плохо? И вот Барнс становится прилежным учеником. Он, человек выбившийся из низов, обладая неутомимой любознательностью, энергией и страстным интересом к искусству, начинает самозабвенно изучать историю искусств, философию, теорию живописи. Барнс консультируется с лучшими артдилерами Филадельфии и Нью-Йорка, покупает картины в галереях. Он исписал горы тетрадей, испещряя их рассуждениями, порой столь отличными от общепринятых канонов. Барнс выдвигает собственную концепцию теории искусств и образования и неустанно покупает картины.
Однако он все-таки не уверен в том, что собранная им коллекция представляет художественный интерес. Как же проверить – так ли это, на чье мнение можно положиться? И тут он вспоминает об одном из своих соучеников, который стал к тому времени довольно известным художником – некоем Уильяме Глэкенсе и приглашает его оценить коллекцию. Тот, не кривя душой, говорит, что собранные картины не представляют интереса, чем приводит Барнса в гнев. Но что делать, такова правда. Глэкенс стал завсегдатаем в доме Барнса, они восстановили прежние дружеские отношения, которые их связывали еще в школе.