Ястреба настолько волнует его врачебный долг, что он часто вызывается идти на передовую и, рискуя собой, спасает солдат. Каждый раз, когда он теряет больного, он переживает эту потерю как личную трагедию, как потерю частицы самого себя. В последней серии он переживает нервный срыв, считая себя ответственным за мать-кореянку, задушившую своего младенца.
Хауса не только не затронет смерть больного, но, более того, он считает. что смерть — венец всему. Он не остановится перед тем, чтобы рискнуть жизнью больного, дабы доказать свою правоту. Все это он о себе хорошо знает. В серии «Смысл» (3–1) он говорит: «У меня нет объективных причин считать, что я был прав. Просто мне хотелось проверить разные варианты». Для него медицина это поле битвы, а больной неизбежная потеря, но его это устраивает, при условии, что в конце концов он окажется прав.
Когда я готовила материалы для этой статьи, я беседовала с врачом и автором книг С. Дж. Лайонз, чтобы узнать ее мнение о Хаусе с медицинской точки зрения. Она тоже сочла, что Хауса не интересуют его больные: «Часто методы, которыми он пользуется, безосновательны с точки зрения науки, поскольку причиняют вред и/или боль пациентам, он применяет эти методы, не ставя больных в известность, без их согласия, и тем самым нарушает медицинскую этику. Мы должны видеть в нем блестящего специалиста в силу его дедуктивных способностей и качеств диагноста, но по сути он действует тем же методом проб и ошибок, которым пользовалась медицина в XVIII веке».
Вероятно, Хаус не стал бы оспаривать высказанное доктором Лайонз мнение о нем. Как он сказал в серии «Метод Сократа»: «Для проведения анализов нужно время. На лечение времени уходит меньше». Вот каким образом Хаус решает загадку. Черт с ним, с больным.
У обоих героев однажды в жизни была подлинная любовь. О Ястребином Глазе мы узнаем, что он любил Карлай Бреслин, медсестру, с которой жил во время учебы в медицинском колледже. Когда он на короткое время вновь сошелся с ней в серии «Чем больше я тебя вижу…» (4–22), открылось, что Карлай ушла от него, потому что он настолько погрузился в работу, что на их отношения времени не оставалось. Ястреб, несмотря на свои мимолетные интрижки в Корее, признался Карлай, что серьезных отношений, кроме как с ней, у него ни с кем не было. На вопрос, почему она от него ушла, Карлай ответила: «Мне нужно было выживать».
Подобная схема прослеживается и в отношениях Хауса со Стаиси Уорнер. Они, как Ястреб и Карлай, какое-то время жили вместе. В «Трех историях» (1–21) Стэйси появляется после пятилетнего отсутствия, и мы узнаем об обстоятельствах травмы ноги Хауса и о том, какое участие в этом принимала Стэйси: оказывается, в том, что Хаус хромает и испытывает боль, есть и ее вина. Стэйси была рядом, пока он находился в коме, а потом дала добро на компромиссный вариант лечения, в результате которого Хаусу сохранили жизнь, но при этом он стал инвалидом. Сам Хаус от такого варианта развития событий отказался бы. Всё это привело к тому, что их отношения прервались, и Стэйси уехала — тоже чтобы выживать.
Обе героини вышли замуж. Обе, когда снова встретили свою бывшую любовь, пережили чувства, которые они спрятали в себе, но не утратили. Обе пары пережили свой момент из «Касабланки»,[28] когда жены уже были готовы уйти от своих мужей, но не сделали этого, хотя Стэйси осталась с мужем только потому, что так ей велел Хаус.
Ястребиный Глаз мог заговорить кого угодно. Надо признать, что Хаус на легкую болтовню не способен. В серии «Любовь зла» (1–20) он говорит Уилсону: «Понятия не имею, как можно разговаривать ни о чем. Ты говоришь о какой-то ерунде, и либо это смертельно скучно, либо в словах скрывается подтекст, а в этом случае нужен дешифратор».
Ястреб болтает впустую, чтобы дистанцироваться от окружающих. Он боится слишком близких отношений, боится, что его начнет волновать кто-то, кроме его больных, боится, что в его сердце войдет женщина. Хаус похож на него, но вместо случайных контактов и заумной болтовни он прибегает к тому, что ограничивает себя в общении и строит барьеры между собой и окружающими.