Фактически неважно, действительно ли Хаус взял Формана на работу из-за его юношеских грехов. Но пока Форман сам в это верит, он позволяет мнению другого манипулировать своей жизнью — или хуже того, разрешает чужой лжи вторгаться в его жизнь.
И это его сильно подхлестывает.
В глазах окружающих Форман — невозмутим, рассудителен, спокоен и сдержан, он живет в ладу с прошлым, доволен настоящим и уверен в будущем. Вот только весь его внешний лоск и безупречность — не более чем фасад. Время от времени то тут, то там этот фасад дает трещину, и тогда нам виден тот груз, который несет Форман.
Сколько бы он ни отрицал, что он не такой злой и раздражительный, как Хаус, все равно эти слова звучат фальшиво — в нем самом достаточно раздражительности, когда речь заходит о трудных обстоятельствах его прошлого. И эту его раздражительность вполне можно понять — а может быть, даже и оправдать, но она выдает те воспоминания, которые он гак яростно пытается защитить. Он полагает, что всем, чего он добился в жизни, он обязан исключительно собственным усилиям: «Мне всего приходилось добиваться самому» («Иголка в стоге сена», 3–13). «Школа, в которой я учился, была таким дерьмом». Это привело к тому, что он стал нетерпим к неудачам окружающих, не сумевших добиться в жизни такого же успеха, как он. «Мы с братом росли в одной семье. Но я сумел сделать из себя человека, а он нет» («Найти Иуду», 39). И ему очень не по нутру, что отец скептически относится к успехам сына: «Он гордится не мной, он гордится Иисусом. Если я что-то делаю как надо, это работа Бога; если я что-то делаю не так, значит, это я сам облажался» («Эйфория, часть 1», 220). Когда Форман находится в подобном настроении, он здорово напоминает Хауса — и это одна из возможных причин того, что он тратит большую часть времени на создание защитной оболочки своей хладнокровной рациональной личности.
Но, возможно, Форман начинает понимать, что он слишком увлекся мифом о Горацио Алгере[89]. В конце серии «Иголка в стоге сена» (3–13), наблюдая, как уходит Стиви, сопровождаемый многочисленной родней, а затем снова, ужиная в одиночестве, он, похоже, пребывает в большей задумчивости, нежели обычно. Форман как будто раздумывает над словами Стиви: «Вы хороший врач. Ваше имя встречается в научных журналах. Мне это нравится. Странно то, что у вас, у доктора Чейза, у Кэмерон — ни у кого нет обручального кольца. Вы одиночки».
Вызывает восхищение то, как Форман изменил свое отношение к Хаусу в серии «Дураки, которых мы любим» (3–5). Он поспорил, что медсестра Венди не будет встречаться с Уилсоном, — и заключил это пари в полной уверенности, что выиграет, потому что Венди в это время встречалась с ним самим. Мастерское надувательство! И преподнес он его с абсолютно бесстрастным видом, солгал блестяще, не сказав при этом ни слова.
Точь-в-точь в духе Хауса. Нам определенно надо приглядывать за Форманом.
ХАУС: Реальность почти всегда обманчива.
(«Метод Сократа», 1–3)
Если учесть реалии того мира, в котором живут врачи из команды Хауса, вряд ли можно продолжать винить их за ложь. В конце концов, должно быть, и им достаточно откровенно лгали, прежде чем они получили эту работу. Они считаются дипломированными, квалифицированными врачами, получившими престижные стипендии, а по сути дела они тратят большую часть времени на работу, которую вообще-то должны выполнять медсестры, санитары и лаборанты.
В целом, при всем уважении к консультантам сериала по медицинским вопросам, необходимо сказать, что изображение медицинской системы в «Докторе Хаусе» во многом — ложь, внушающая оптимизм. Отделение неотложной помощи в учебной больнице Принстон-Плэйнсборо почти всегда пустует, оно заполнено только в редких случаях, как, например, во время возможной опасности эпидемии менингита в серии «Детки» (1–19). Оно похоже на величественный светлый храм медицинского искусства и науки, а не на помещение, которое предназначено для регулярной стерилизации и дезинфекции, чтобы предотвратить опасность биологического заражения. Когда наблюдаешь, как работает команда Хауса, создается успокаивающая иллюзия, что если вдруг по-настоящему серьезно заболеешь, над тобой день и ночь неусыпно будет работать команда блестящих диагностов.
89
Американский автор XIX века, разрабатывавший тему превращения бедняка в уважаемого и состоятельного гражданина.