Наконец, срезан пластиковый браслет с помощью ножа для разделки мяса, вы садитесь на край кровати и задумчиво вертите в руках тонкую пластиковую полоску с дырками, совершенно не подозревая, что объяснение всему происходящему буквально перед вашим носом:
Идентификационный номер: 58873
Дата госпитализации: 12–31
Учебная больница Принстон-Плэйнсборо
Доктор Грегори Хаус
Ипохондрикам остается только мечтать о таком месте, как Прппстон-Плэйнсборо; архитектура и дизайн больницы — воплощение чистоты и опрятности. Неоновая вывеска над входом в поликлинику горит стерильным голубым цветом и призвана внушить посетителям надежду. Коридоры мерцают в потоке света, идущего через атриум. Половина стен в больнице — это вовсе не стены, а огромные стеклянные панели, образующие окна и раздвижные двери. Все вместе это выглядит как человеческий террариум, в котором обнаруживается много необычных обитателей: больные с сильнейшими аллергическими реакциями, с чумой, с кровоточащими глазными яблоками, с волчанкой (…ну, может, и не с волчанкой). Каждый из таких экземпляров лежит за изумительной чистоты стеклянной перегородкой, ожидая врача, в полной готовности к тому, что его будут осматривать, колоть, а там, глядишь, и вылечат.
К счастью, учебная больница в Принстон-Плэйнсборо — это не только белоснежные халаты врачей и жидкость для мытья стекол. То, что выглядит несколько холодно и стерильно, согревается изолирующей деревянной обшивкой стен и краской цвета мха. Сквозь огромные стеклянные панели можно разглядеть то, что находится внутри и больше похоже на библиотеку, чем на кабинеты. Элементы академического стиля заметны в разных местах, они должны смягчить впечатление от пребывания в лаборатории и создать спокойную обстановку. Просто откиньтесь в кровати в своей отдельной палате и наблюдайте через окно, как на ветру раскачиваются сосны и вечнозеленые кустарники. Можно даже немножко посмотреть сериал «Главный госпиталь», страшно не будет, потому что сами-то вы — в надежных руках.
Ну что? Почувствовали успокоение? Хорошо. Потому что именно сейчас симпатичные врачи влезают в ваш дом, и вам лучше в этот момент их не тревожить.
«Мои дом — моя крепость», — говорится в пословице. Она справедлива как всегда, только сейчас вместо средневековых укреплений из камня и железа мы окружаем себя более легкими барьерами из мебели, картин, семейных фотографий, домашних животных. Пощелкайте каналами телевизора, и перед вами предстанет огромное количество всевозможных вариантов устройства дома, причем все они предлагают помощь в том, как выразить свою индивидуальность. Говорят, о книге по обложке не судят, однако о человеке можно судить по тому, как оформлено его жилище.
Но дом — это не только парадные комнаты. Это также повествование о том, кто мы есть на самом деле, это масса мелких вещей, которыми мы ежедневно пользуемся. Наш естественный позыв прибраться перед приходом гостя — это стремление спрятать то, что мы не хотели бы показывать, то есть именно то, что представляет наибольший интерес для любого следователя. Дом внезапно заболевшего человека представляет собой идеальное место для судебно-медицинской экспертизы, в нем все как будто заморожено в момент начала заболевания — со всеми следами грехов, открытых взору. Поэтому Хаус с недоумением спрашивает: почему вы усложняете работу детектива?
«Неужели полиции требуется разрешение на то, чтобы войти и осмотреть место преступления?» — кипит он, когда Форман предложил взять у больного ключи от его дома. Такая формулировка не случайна. В отличие от большинства врачей, которые видят в пациентах несчастных жертв, Хаус в каждом больном видит подозреваемого и, очень возможно, соучастника собственной болезни. Подобно частному детективу без комплексов, Хаус пойдет на все, чтобы разобраться в случившемся. Его в лучшем случае скользкие отношения с законом временами ставят его в сложное положение, но его опасные контакты с представителями закона позволяют нам понять, как сам Хаус видит себя по отношению к законам, управляющим другими людьми. Как детективы и агенты ФБР, иногда оказывающиеся в ситуациях, когда им приходится нарушать закон, Хаус считает, что ему позволено то же самое, только в области медицины. Конечно, никакого юридического оправдания этому нет, но ситуация такова, что время решает все. Поэтому, исполненный самых благородных намерений спасать человеческие жизни, Хаус считает оправданным почти все.