Спустившись, отдышалась и задумчиво посмотрела вверх.
“Йен, а ты уверена, что свисающую на три этажа бельевую соплю никто не заметит?” — это был определенно риторический вопрос.
“У тебя есть варианты?” — скептическое вместо ответа.
Что ж, их действительно не имелось.
“Как мне пройти мимо стражи у входа?” — пробираясь между ухоженных кустов и деревьев к высокому каменному забору, спросила я.
“Может, получится перелезть?” — в свою очередь предложила Йен.
Я лишь испуганно сглотнула. После третьего этажа двухметровая стена уже не казалась такой страшной. Но лезть по ней было глупо по другой причине — если кто-нибудь будет проходить мимо, то точно заметит темный женский силуэт, торчащий пятой точкой кверху и пытающийся перемахнуть через ограждение.
Прижаться к фасаду дома при спуске из окна было куда безопаснее.
“Кажется, не я одна ищу проблем на одно место,” — справедливое замечание.
“Я на общее благо стараюсь! — обиженно воскликнула Йен. — Лезь давай, неблагодарная”.
И чего я от нее вообще ожидала?
Пришлось и правда лезть, благо выпирающие из стены камни были хорошим подспорьем. Осторожно, сантиметр за сантиметром — и я оказалась сидящей верхом на стене. Невольно прижалась ближе к поверхности, стараясь быть незаметней. Беглый осмотр ничего полезного не дал — за забором нас поджидала лишь дорога и лес.
Спустилась уже спокойнее, мысленно радуясь, что никому из стражи и прислуги не пришла в голову мысль прогуляться под луной. И как бы я потом отчитывалась за побег перед Арнефом, если бы меня словили?
Даже представлять не хочу.
“Есть! — радостный возглас в голове. — Защиты здесь нет. Готова?”
“Да”, — уверенный ответ.
Вспышка света — и мы отправились туда, где все начиналось. К нам домой.
Я ожидала увидеть все, что угодно — оккупированный нищими или приведениями, полуразваленный или вовсе превратившийся в руины, проданный другой семье и полностью переделанный, забранный ведьмами и превратившийся в их штаб-квартиру дом…
Стоило ли удивляться, когда перед глазами оказался практически невредимый снаружи, но сильно заросший бурьяном и плющом дом? Определенно нет, но я все же удивилась.
А вслед в голове пронеслись сотни воспоминаний… Дни с мамой и папой, уютные семейные вечера…
Слезы из глаз брызнули сами собой.
“Ну ты чего, Герда”, — Йен внутри натурально растерялась.
— Не знаю, — тихо ответила я вслух, сквозь слезы смотря на родной дом.
Все такой же, как двенадцать лет назад, но в то же время совершенно другой…
“Прекращай-ка сырость разводить, — ее попытки успокоить были на высоте. — Лучше пошли искать что-то, что могло бы нам помочь”.
Едва я решила прислушаться к внутреннему голосу в роли Йен и сделала шаг вперед — тело запылало, снова!
В первое мгновение я даже обрадовалась, ведь свою магию не чувствовала уже довольно давно. Да и что уж греха таить, не до нее мне было в последнее время.
Волосы на голове привычно запылали, ярко освещая местность вокруг. На секунду я успела испугаться за дерево над головой, но оно даже и не думало гореть. Неужели мой огонь не обжигал не только меня?..
Магия бушевала необычно долго, заставляя меня в недоумении озираться по сторонам. Что послужило толчком? Почему это не прекращается? Ответов у меня не было.
Но они не понадобились — ведь в глазах потемнело и я потеряла сознание, уносясь разумом в очередное видение.
Глава 27
Я оказалась под каменным потолком большой и неожиданно светлой тюремной камеры. По всем стенам тянулись горящие факела, ярко освещая подземелье. А внизу, под ними…
Друг напротив друга сидели родители! Папа, заметно заросший и исхудавший, был прикован длинными цепями к одной из стен. К противоположной приковали маму… Под ее глазами залегли черные тени, а кожа походила на белый мел.
И вдруг она посмотрела наверх, ровно в то место, где парила над ними я! Следом за ней, звякнув цепями, поднял взгляд папа. И некоторое время они просто смотрели в одну точку искрящимися от сдерживаемых слез глазами.
А потом мама шевельнулась, поднялась с холодного пола и сделала пару шагов вперед, прежде чем ее цепи звонко натянулись. Папа повторил те же действия, чтобы оказаться прямо перед ней. Между их лицами оставалось всего несколько сантиметров — словно тот, кто приковал их, нарочно сделал это так, чтобы они видели друг друга, но не могли прикоснуться…
Ужасная пытка!