— О нет, мои действия вовсе не были причиной банкротства, сэр, — резко возразил мистер Ноак. — Совершенно ошибочное мнение. Банкротство стало неизбежным, как только мистер Карсуолл изъял свой капитал, а мистер Франт принял на себя руководство. Я лишь ускорил процесс и убедился, что мистер Франт окажется виновным в крахе банка, и тогда всплывут его хищения.
— Вы выкупили векселя по заниженной цене и предъявили их к уплате.
— Оказывается, вы удивительно хорошо осведомлены. Да, я использовал и другие тактические приемы. Например, я убедил мистера Франта, что обдумываю вложение в Английский банк, мы как раз обсуждали этот вопрос в тот вечер, когда скончался мистер Уэйвенху. Я тогда получил очень ценную информацию. Когда мало знаешь, главное — попасть в точку. Банк в этом смысле похож на аэростат, который держит в воздухе горячий воздух общественного доверия, и если проколоть его, то вся конструкция рухнет на землю.
— Итак, мы подошли к убийству мистера Франта, — сказал я безо всякого выражения.
Ноак несколько секунд молча смотрел на меня.
— Очень удобно, правда? Это спасло Франта и его семью от унизительного процесса и публичной казни, которая неминуемо последовала бы. Кроме того, целый ряд вопросов остался без ответа, поскольку ответить на них мог только Франт. Например, значительная сумма, вложенная в ценные бумаги, так и не была получена. Личный секретарь Франта передал мне список недостающих векселей, находившихся в распоряжении банка Уэйвенху на конец августа.
— Арндаль? Разве не он опознал тело своего хозяина?
— Вы намекаете, что он не заслуживает доверия? Возможно. Но, по крайней мере, часть информации нашла подтверждение в других источниках, и я склонен думать, что у Арндаля нет оснований и дальше скрывать правду. Но вернемся к ценным бумагам. Франт мог проиграть их или продать ниже номинала накануне своей предполагаемой смерти двадцать пятого ноября. Но я в это не верю.
— Их можно обналичить? Даже сейчас?
Ноак кивнул.
— Все они были оформлены на предъявителя. Нужно знать, что делать, но, разумеется, подобные сделки отслеживаются. — Ноак вернулся к креслу и медленно сел. — Так вот, две недели назад один из векселей был предъявлен к оплате в Риге, на сумму около пяти тысяч фунтов, причем предъявлен не лично, а через местного посредника.
— Прошло почти полгода с момента смерти мистера Франта, — заметил я.
— Или исчезновения, — Ноак взглянул на Хармвелла, который вновь скрылся в тени. — Думаю, есть вероятность, что Франт не имел доступа к бумагам вплоть до января этого года, — он замолчал и внимательно посмотрел на меня.
— Вы считаете, Франт спрятал ценные бумаги в Монкшилл?
Ноак бесстрастно взирал на меня.
— Он знал Монкшилл и прилегающие территории как свои пять пальцев, — продолжил я. — Как только может знать мальчишка, выросший там. — Я тоже уставился на Ноака, и мне показалось, что я вижу еле заметный кивок. — Углубление в стене сточного колодца, где мы с мистером Хармвеллом обнаружили кольцо. Тайник из разряда тех, что мог найти любознательный ребенок.
— В каком возрасте мистер Франт покинул Монкшилл? Вы знаете?
— Десяти или одиннадцати лет. — Я вспомнил, что Софи рассказывала мне в вечер бала, когда мы сидели с нею перед камином в «Фендолл-Хаус», и внезапно мне страстно захотелось, чтобы она сейчас была рядом. — Мне это известно из достоверных источников. Но Франт мог обнаружить тайник и позднее. Когда он учился в Англии, то часто гостил у Руиспиджей в Клеарлэнд-корт. Такое расстояние для активного юноши не преграда. Он мог возвращаться в места, с которыми связаны детские воспоминания.
— Ах, — губы Ноака раздвинулись, обнажая десны. — Значит, если допустить… но почему же Франт не забрал ценные бумаги, не дожидаясь января?
— Потому что когда он прятал векселя, то, скорее всего, проник внутрь через шахту. Ледник был полон, поэтому поверху было не добраться, не так ли? Франт же не мог предвидеть осенние бури, в результате которых вход в шахту был заблокирован.
— Да, вы абсолютно правы, мистер Шилд. Но почему все-таки Монкшилл? Разве в мире мало тайников?
Я улыбнулся, поскольку внезапно понял, что знаю все то же, что и он, и хоть раз в жизни мы с ним находимся в равных условиях.
— Миссис Джонсон.
— Она стала сообщницей Франта, — решительно сказал Ноак. — У меня нет ни тени сомнения по этому поводу.
— Я встретил ее в октябре в Лондоне неподалеку от площади Рассела. Мисс Карсуолл мельком видела ее в Пэлл-Мэлл. Но в Монкшилл миссис Джонсон утверждала, что не выезжала в Лондон.