— Вы думаете, он мог убить философа? — удивленно спросила Мадлен.
— Может быть.
— Но зачем ему убивать Руссо, к тому же он был его другом…
— Мадлен, именно друзья иногда оказываются хуже врагов. Например, Юлия Цезаря убил его друг Брут.
— Странно, ничего об этом не слышала, — задумалась Мадлен. — Я всегда чита–ла статьи об убийствах… наверное, это было давно.
— Очень давно, — подтвердил Робеспьер, который не счел нужным рассказы–вать дамочке о Цезаре. — А чем занимался маркиз?
— Работал в кабинете… он на время прерывал свою работу и выходил поды–шать свежим воздухом в парк. Жирарден что–то подсчитывал. Он был расстроен, что уже две недели нет дождя, из–за этого пшеница на его полях может уродить–ся хилой.
— Понятно, маркиз тоже кандидат в подозреваемые. Кстати, накануне он наот–рез отказался принимать какие–либо меры, чтобы обезопасить Руссо, это тоже наводит на него тень подозрения… К тому же у него были мотивы для убийства.
— Какие?
— Рукописи. Вы мне рассказывали, что он заключил сделку с мадам Лавассер, обеспечив себе право на редактирование. Кстати, о Лавассер, где была она?
— Она с дочерью ездила в Санлис.
— Они могли вернуться в любой момент. И у Лавассер были причины устра–нить зятя, чтобы прибрать рукописи к рукам. А мадам Руссо просто мог наску–чит старый муж, вот она и отправила его на тот свет. Мадам Тереза так же могла убить его из–за рукописей.
— Какие ужасы вы говорите, — испугалась Мадлен. — вы думаете, что почти ка–ждый из проживающих в замке может быть убийцей!
— Увы, Мадлен, увы. А что вам известно о действиях мсье Гербера?
— Я не знаю, чем он занимался до визита к нам. А зачем вы его подозреваете? Он очень хороший человек!
— Во–первых, он, так же как, и маркиз отказался принимать какие–либо меры, чтобы обезопасить жизнь Руссо. Во–вторых, возможно, Жан — Жак вспомнил доб–рого друга в завещании. Он мог завещать ему, например, процент от каждой публикации произведений. По–моему, это неплохо. А, в-третьих…
Студент показал Мадлен трость. Девушка вскрикнула.
— Вы правы, — прошептала она. — Он убийца!
— Вполне возможно, Мадлен, но его тростью мог воспользоваться кто–то дру–гой… в деле об убийстве надо все учитывать. Тут нельзя допустить ошибку… Кстати, а чем вам понравился Гербер?
Девушка задумалась.
— Он говорит такие комплементы! У него великолепные манеры!
— Этот мсье действительно умен. Понимает, что мало кто может устоять перед хорошей похвалой и галантностью…. Идем дальше… Где был сержант Рену?
— Я не знаю. — Мадлен пожала плечиками. — И он под подозрением?
— Да, ведь ему нужны были деньги. Он вполне мог помочь своей матушке до–быть их, устранив Руссо. А превратить полученные рукописи в деньги не соста–вит труда. Кстати, вы нашли на полу пуговицу… вы уверены, что она принадле–жала военному?
— Да! — гордо ответила Мадлен. — К нам с дядей часто в гости приходили во–енные. И я хорошо запомнила их форму. Особенно мне запомнились пуговицы, они всегда были ярко начищены! Ах, это так очаровывало меня!
Мадлен испустила вздох, погружаясь в воспоминания.
— У нас поблизости есть только один человек в форме, — сказал студент. — Это сержант Франсуа Рену. Возможно, пуговица отлетела у него во время вчерашне–го визита.
— Но он мог потерять ее раньше, — возразила Мадлен.
— Хм… а вы не знаете, когда он последний раз навещал мадам Лавассер?
— Кажется, позавчера.
— Думаю, за это время пуговицу бы нашли. Она хорошо начищена и сразу бросается в глаза.
Мадлен удивленно смотрела на своего знакомого, раньше он показался ей мяг–ким и чуть–чуть робким. Теперь от робости и мягкости не осталось и следа, пе–ред ней был новый волевой человек, который добьется своего любой ценой.
— Я бы приписала в подозреваемые доктора Лебега, — сказала девушка. — Я уверена, что на его костюме была кровь.
Робеспьер задумался. Дело принимало довольно сложный оборот.
— А вы не знаете, дверь была заперта, когда нашли тело? — спросил он.
— Мадам Лавассер сказала, что когда они уезжали в Санлис, Руссо запер за ними дверь, а когда вернулись, дверь была открыта… Вы меня понимаете, Макс?
— Да, Мадлен. Выходит, он сам впустил убийцу в дом…
— Странно, он никогда бы не впустил в дом незнакомого человека! — возразила Мадлен.
— Хм, значит, это был знакомый человек, которого Жан — Жак впустил в дом безбоязненно, а тот нанес ему удар тяжелым предметом… кстати, где была рана?