Общим началом, корнем жизни были первые клетки в праморе. Из них вырос целый ствол и, как веточки, от него пошли — всегда одна из другой — бактерии, растения и животные — морские, потом наземные: насекомые, пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие и, наконец, среди них — человек.
По-видимому, древняя концепция Древа Жизни возникла задолго до возникновения науки, но она настолько современна, как будто ее авторы жили при Ламарке и Дарвине.
Подтверждение тому, что символику Древа надо понимать, именно так, биологически, а не иначе, я нашел в Мексике. Достаточно было раскрыть ее древние кодексы, и стало ясно, что в этой стране Древо Жизни было естественным развитием символа-образа Солнца-Жизни.
На первой странице кодекса Фехервари-Майера изображены четыре древа, растущих как бы на четыре стороны света и охраняемых пребывающим в центре Уеуетеотлем — богом — создателем.
В основании первого из дерев — символ Солнца, вскармливающего в своем чреве органическую клетку, обобщенно изображающую, как я пытался показать раньше, биомассу — сообщество организмов, заполнивших планету. Из этого Солнца вырастало питаемое им дерево, символизирующее динамику жизни, преобразование субстанции клеток в тело растений и животных. Я увидел в этом признак знания древними о том, что жизнь есть постоянное возрастание, точнее — разрастание. Ствол разветвляется, поскольку новая жизнь «возникает путем деления одного существа и порождает два новых — два нарисованных здесь горизонтально цветка. Каждый из них раздваивается вновь и порождает еще два новых — вертикальных.
Но точнее эту идею выражало дерево на 49-й странице кодекса Борджиа. Его ствол образован двумя лентами из драгоценных камней, сплетенными в двойную спираль. Точно такая вот на странице 57-й (рис. 20) как бы порождает человека. Она же туловище орла на боевом барабане из Малиналько. Каждая лента разделяется наподобие репликативных вилочек ДНК, порождая еще две дочерние ленты. Их плоды — кружочки чаль-чиуаитль— драгоценных камней, или клеток.
Невозможно замечательнее выразить идею Древа Жизни! Деление клеток на молекулярном уровне основано на синтезе ДНК в ядре клетки, с целью удвоить наследственную информацию о жизни. Переданная затем уже двум явленным клеткам, эта информация становится планом для рождения двух родственных существ. Таким образом — в своем наиболее глубоком смысле — рост Древа Жизни подобен росту лент ДНК, свернутых в двойную гелису.
Могли ли об этом знать древние мексиканцы? Не слишком ли все это для них научно? Но разве не пришло время дать ответ на вопрос? Ведь легионы исследователей растолковали уже почти всех их символы. И я, продолжив свои поиски, склоняюсь над старинными, вручную изготовленными бумагами и книгами в кожаном переплете, изданными лордом Кингсборо; я должен ответить себе на этот вопрос…
А то, что придавало мне энергии, веры, заставляло искать, хотя передо мной лежали совсем иные результаты исследований на протяжении десятков лет, иные ученейшие объяснения с подробными комментариями — было поразительное замечание Эдуарда Зелера, высказанное им в его «Комментариях к кодексу Борджиа»:
«Во всем этом речь идет не о постоянных, легализованных, твердо установленных концепциях.
Принципиальным свойством этой мудрости и знания, а одновременно глубочайшей тайной было то, что она изменчива, двузначна, позволяет объяснять себя противоположными способами, сложена из взаимопроникающих понятий».
Передо мной было еще одно Древо: из кодекса Виндобоненси, в иероглифе, символизирующем сад Тамоанчана, по мнению Саагна, «дом нисхождения, место рождения, мифический запад, где зачаты боги и люди».