Моментально наш капитан лег в дрейф, высоко в воздух полетели сигнальные ракеты, и, кроме того, мы стали жечь фальшфееры. Мы ожидали, что пароход сейчас же повернет на нас, чтобы узнать, в чем дело, но этого не случилось. Неужели на нем не заметили ракет и фальшфееров? Стали на баке жечь паклю, облитую керосином; пламя поднялось такое, что можно было подумать, что на судне пожар, но пароход по-прежнему шел своим курсом и на наши сигналы не обращал внимания. Оставалось еще одно средство в нашем распоряжении: это наши зверобойные пушки. Это должно подействовать!
Поднялась такая канонада, что наши артиллеристы только успевали забивать заряды по очереди то в правую, то в левую пушки.
Действительно, это произвело впечатление сильное на пассажирском пароходе, но только совершенно для нас неожиданное. Моментально пароход, который был так недалеко, исчез, как сон. Невольно стали протирать глаза: да был ли это в действительности ярко освещенный пароход, или только нам показалось.
Нет, пароход был, но он почему-то закрыл все электрические огни и куда-то исчез…
Все были поражены, первое время даже молчали, но затем по адресу исчезнувшего парохода посыпалась такая отборная ругань, что капитану после этого, должно быть, долго «икалось».
Нам не досадно было, когда давеча нас не заметил «иностранец», идущий далеко от берега, и которого мы действительно только стеснили бы; но этот пассажирский русский пароход, заходящий во все становища Мурмана, имевший возможность без труда помочь нам и не захотевший этого сделать, «подло» скрывшийся где-то во тьме, он положительно нас взбесил.
Капитан Сахаров объяснил исчезновение парохода тем, что поморы на парусных судах часто «балуют», зажигая большие огни, как бы требуя помощи от проходящего парохода, но когда к ним подходят, оказывается, что они все перепились пьяные.
Однако чем же мы виноваты, что пьяные поморы «балуют», и зачем исчезать таким «чудесным» образом, т. е., закрыв огни. Ведь могло быть, что мы и на самом деле тонули.
Но пароход, на который мы так надеялись, исчез, а так как мы еще не тонули, то продолжали всю ночь трепаться под парусами, почти на одном месте.
Утром, когда стало светло, удалось, наконец, опознать берега; оказалось, что капитан Сахаров не ошибся вчера. Так как ветер был слабый и противный, идти самостоятельно под парусами в Белое море было слишком долго, то мы повернули обратно вдоль берега, надеясь в каком-нибудь становище высадиться и дать телеграмму в Александровск о высылке или буксира, или угля.
Против становища Рында к нам подошла «шняка»[69] с рыбаками. Это были первые люди, которых увидели мы за два года. Они узнали «Св. мученика Фоку» сразу и, видя его таким необычайно потрепанным, подошли к борту. Рыбаки первые сообщили нам о крупных событиях, происшедших без нас. Помню, что мы сами задали им вопрос, самый обычный и интересный после двух лет отлучки.
— Что, войны-то никакой нет?
— Как нет? Большая война идет, немцы, австрийцы, французы, англичане, сербы, — почитай, что все воюют. Из-за Сербии и началось.
— Ну, а Россия-то воюет ли?
— А как же! Известно и Россия воюет!
— Так это же Европейская война! — вырвалось у кого-то восклицание.
— Вот, вот. Так ее называют. Европейская война.
Узнали мы после этого и некоторые подробности, которые можно узнать от рыбаков, встреченных в море у беретов Мурмана. Пароход, который вчера убежал от нас, был действительно Мурманского пароходства «Ломоносов». Он испугался наших выстрелов, приняв в темноте бедного «Фоку» за неприятельский корабль. Время на Мурмане было тревожное…
Рыбаки дали нам свежей рыбы и… целых две осьмушки махорки. Теперь мы всласть покурили, так как на «Фоке» табак тоже вышел, и все давно уже страдали от неимения его.
П. Г. Кушаков дал за это рыбакам бутылку рома, даже и не подозревая, что представляет собой теперь в России ром…
Войти в Рынду при этом ветре и при начавшемся отливе мы не могли самостоятельно, а потому Кушаков отправился туда с рыбаками на «шняке», чтобы телеграфировать в Александровск, а в ожидании «Фоки» стал лавировать около Рынды. Часов около четырех дня из Рынды показался большой промысловый моторный бот, идущий к нам. Это местный рыбопромышленник и торговец Скобелев, по собственному почину, спешил нам на выручку. Немного погодя показался и еще такой же бот, покричав, как полагается, достаточно долго «ура», оба бота соединенными усилиями взяли «Фоку» на буксир и повели в Рынду.
Скобелев не забыл захватить для нас целую пачку газет, из которых мы более подробно ознакомились с крупными политическими событиями, происшедшими в Европе.
69
Русское парусно-гребное деревянное беспалубное судно, имеющее 1–2 небольшие мачты, грузоподъемностью 2,5–4 тонны, длиной около 10 метров. Использовалось главным образом для прибрежного рыбного промысла на Белом море и у Мурманского побережья.