Если бы все эти бесчисленные головы, сохранив все остальные свои знания, не знали того, что касается Иисуса, то история приняла бы совершенно иной облик и половина планеты имела бы нынче совершенно иной вид.
При возвращении моем из Японии по Сибирской железной дороге я наблюдал в окно вагона, что каждый раз, когда в безмерных степях показывалось небольшое человеческое поселение, то оно неизменно отмечалось луковкой церкви. Мне думалось: церковь эта стоит здесь для того, чтобы в ней могли собраться затерянные в этой глуши мужчины, женщины и дети и вместе вспомнить и мистически пережить смерть Иисуса. К этой церкви немного дальше примыкает другая, ко второй третья и так до самого края Сибири и дальше, до отдаленнейших пунктов Запада.
Всюду, по всей планете, являющейся доменом Иисуса, жмутся одна к другой церкви разного вида и разных размеров, большие и малые, красивые и обыденные, древние и новые. Нет такой убогой деревушки, у которой не было бы своей церкви. В каждом селений есть дом господа, который выше и больше остальных домов. Это загон, где невидимый пастырь собирает для утешений частицу своего гигантского стада. Очень часто церковь представляет собою единственное, что остается от прошлого. Очень часто лишь обветшалые своды церкви и ее стершиеся украшения образуют собою единственную связь между поколениями, которые сменяют одно другое, почти не зная друг друга. Церковь продолжает стоять. Она как бы свидетельствует, что в одном существенном пункте исчезнувшие поколения чувствовали и думали одинаково. Громким голосом провозглашает она, что в течение многих веков общей великой задачей людей являлось обеспечить себе искупление, данное смертью Иисуса.
Кладбищенские кресты монотонно, неизменно твердят о том лее. Эти кресты являются проводниками бесчисленных голосов. Каждый мертвец принимает на свой счет то, что церковь обещает для всех. Один за другим они отвечают: аминь. Каждый покойник водружает над своей могилой символ распятого Иисуса, как напоминание о договоре, о завете, обещавшем бессмертие. Кто он был, этот покойник? Мудрец или дурак, власть имущий или простой смертный, не все ли равно? Над его разложившимися останками воздвигли этот символ, воплощающий самую сердцевину христианской веры, являющийся выражением того, что считается наиболее существенным. Только этот символ и остается от жалкого человеческого существования.
История Запада со времен римского владычества развертывается и располагается вокруг одного центрального факта, который сам по себе является чисто воображаемым, вокруг коллективного представления об Иисусе и его искупительной смерти. Все остальное вышло из этого факта или приспособилось к нему. Все, что делалось на Западе в течение пятнадцати веков, делалось в гигантской тени распятия.
Иисус является преемником Цезаря в господстве над миром. Его образ занял место головы Цезаря на золотых монетах Византии. От его имени Карлу Великому был поднесен шар, увенчанный крестом, Иисус раздает все короны. Из Рима и Византии Иисус в качестве единодержавного владыки переходит к средним векам и к современным народам. Всякая власть исходит от него и к нему возвращается. Он становится таким, каким его видел пророк Апокалипсиса: альфой и омегой, началом и концом, тем, у кого изо рта выходит стальной меч, тем, кто держит ключи смерти и геенны, тем, кто открывает так, что никто не может закрыть, кто закрывает так, что никто не может открыть.
Во имя Иисуса люди любят и ненавидят друг друга, во имя Иисуса люди истребляют друг друга и помогают друг другу, во имя Иисуса люди идут на крайние жертвы, совершают подвиги великодушия и ужасные злодейства. Иисусом люди на разные лады вдохновляются, укрепляются, утешаются и подвигаются на всякие дела. Иисус был тем миражем, к которому стремились безумные полчища крестоносцев. Иисус был тем мистическим возлюбленным, которого призывали смиренные процессии девственниц в недрах монастырей.
Для Иисуса были сооружены и созданы Святая София, Шартрский собор, «Сумма» святого Фомы, этические и метафизические системы. Было время, когда всякий ум, не посвящавший себя целиком Иисусу, оказывался под подозрением. От Иисуса зависела участь науки, красоты, разума, Иисус — это внутренняя сила, которой еще не исчерпали века, это — хмельное вино, которое еще не потеряло своей опьяняющей силы, это — верховный закон, перед которым все склонялось. Иисус заставлял всему верить, все переносить, на все надеяться, на все дерзать. Иисус — это великая авантюра человечества.