Она быстро починила мотор, испекла немного хлеба, протерла бока лодки и решила, что надо ее испытать. Довольная собой, она завела мотор, и лодка, легко рассекая спокойную гладь реки, отправилась в плавание.
— Джулия! Посмотри на нас! — раздался с берега звонкий мальчишеский голос.
Джулия замедлила ход.
— Привет, Энтони! Привет, Рой! — замахала она рукой, и сердце ее радостно запрыгало в груди.
Рой гордо обнимал сына и широко улыбался.
— Мы строим лагерь! Иди к нам!
Джулия замерла в нерешительности. Энтони что-то сказал отцу, и Рой махнул рукой, приглашая ее присоединиться. Она не могла отказаться. Кивнув головой, она остановила мотор и причалила к берегу.
Рой проворно вскочил на борт, как заправский морской волк. Он ловко перебросил веревку сыну, чтобы тот привязал ее конец к дереву, а другой конец закрепил на палубе.
— Пойдем, пойдем, — нетерпеливо повторял Энтони, дергая Джулию за руку.
— Он такой эмоциональный, — сказала она, повернувшись к Рою, глаза которого светились теплым светом.
Рой равнодушно хмыкнул, изо всех сил скрывая свою радость, но блеск в глазах выдавал его. Он был счастлив.
— Вы оба с ног до головы перепачкались! — Джулия рукой показала на их одежду и засмеялась.
— Я знаю.
Изобразив на лице некое подобие улыбки, Рой посмотрел на свои измазанные грязью джинсы и на черные, мокрые полосы на рубашке — видимо, следы веток, которые он носил для шалаша.
— Вот он! — крикнул Энтони, когда они прибыли на место.
Несколько секунд Джулия стояла молча, словно потеряла дар речи.
— О, Энтони! — выдохнула она наконец, всплеснув руками. — Он намного лучше, чем я предполагала!
— Это все папа! Посмотри. Здесь есть дверь. Можно ее открыть и закрыть, а вон там будет окно, когда мы закончим.
Мальчик болтал без умолку, описывая ей каждую деталь, а Джулия никак не могла прийти в себя от изумления. То, что она видела пред собой, даже отдаленно не напоминало груду веток, сложенных в виде шалаша. Перед ней стоял настоящий дом с крышей и стенами, которые держались на гвоздях.
Сердце ее тяжело стучало. Это было не временное сооружение, не игрушка для мальчика на месяц. Дом был навсегда.
— Вы так хорошо построили его! — сказала она, открывая и закрывая входную дверь и просовывая пальцы в щелочку ящика для писем.
Рой равнодушно пожал плечами, но в его глазах светилась гордость.
— Мой отец был мастер на все руки. Когда он строил или ремонтировал что-нибудь, я помогал ему. Подавал инструменты, делал простую работу.
Маленькая ручка схватила Джулию и втащила в дом.
— Стулья! А это настоящий стол! Папа и другую мебель сделает. Сейчас мы разведем костер и будем печь картошку! Правда, класс?!
— Класс, — согласилась Джулия, улыбнувшись. — У тебя сегодня настоящий праздник, да, Энтони?
— Самый лучший праздник! Ты будешь картошку?
— Джулия куда-то едет, Энтони, — вмешался Рой. В его глазах безошибочно читался запрет. — Я рад, что вы починили мотор, — вежливо прибавил он.
Джулия поняла намек. Она не сердилась на Роя. Сегодня был его день. Три года страданий и тщетных попыток добиться расположения сына наконец-то были вознаграждены. Сегодня он имел полное право наслаждаться любовью сына, не разделяя ее ни с кем. Она не будет ему мешать.
— Ну что ж, Робинзон Крузо, мне пора. Спасибо, что показал мне лагерь. Он замечательный.
Вечером Рой и Энтони смыли с себя всю грязь на кухне, нагретой теплом плиты, и спустились к реке. За последние полчаса температура воздуха сильно упала. Рой с наслаждением вдыхал запахи леса, наполнявшие его грудь новыми ощущениями.
— Я так устал! — вздохнул Энтони счастливо, прислонив голову к отцу.
Почувствовав прилив нежности, Рой обнял сына.
— Я тоже. Но это хорошо, правда? Так. — Он слегка нахмурился. — Давай наденем на тебя курточку. Мама приедет с минуты на минуту. Встретим ее на другом берегу, ладно? — Он склонил голову ниже и вдохнул ни с чем не сравнимый запах своего ребенка. — Ты ей столько всего расскажешь, — улыбнулся он.
Энтони поднял на него свои карие глаза, и сердце Роя перевернулось в груди. Его мальчик, всегда такой бледный, с безжизненными глазами, сейчас весь сиял, и радостная улыбка не сходила у него с лица, округляя розовые щечки. Рой уже сомневался в том, что городская жизнь подходит детям. Возможно, не стоит продавать остров, размышлял он. Энтони мог бы отдыхать здесь.
Со слезами на глазах он махал рукой сыну на прощание, пока машина, увозившая его в шумный и пыльный Бостон, не исчезла из виду.