Данная книга позволяет говорить, что позиция историков, утверждающих, что за убийством Кирова стоял Сталин, не имеет никаких оснований. Но как же можно объяснить их ошибочное мнение? Здесь следует учитывать два фактора. Во-первых, это доступность (или, скорее, отсутствие доступа) к источникам информации по советскому периоду. До недавнего времени советские архивы были закрыты для исследователей. Следовательно, документы и материалы, которые могли бы пролить свет на дело Кирова, были для них не доступны. Поэтому они вынуждены были использовать информацию, основанную на рассказах перебежчиков или старых большевиков, переживших террор и лагеря. Таким образом, историкам-диссидентам Советского Союза и западным историкам пришлось отказаться от общепринятого принципа критического отбора источников.
Во-вторых, политическая подоплека дела Кирова. И в Советском Союзе, и на Западе убийство Кирова было сильно политизировано. В СССР убийство было использовано Сталиным для уничтожения оппозиционеров: сразу после убийства и потом в ходе московских показательных процессов. Позднее, уже после смерти Сталина, Хрущев попытался использовать это дело для борьбы со своими политическими оппонентами. Что касается Запада, то там участие Сталина в убийстве Кирова было одним из компонентов антикоммунистической полемики времен «холодной войны». Тем не менее антикоммунистические взгляды западных историков не мешали им принимать на веру различные версии дела, представленные на московских показательных процессах, в заявлениях Хрущева или же в публикациях официальной советской прессы 1960-х гг. по поводу этого убийства и политической обстановки 1930-х гг.
Нет ничего удивительного в том, что убийство известного политического деятеля порождает волну слухов. Если дело об убийстве не удается быстро распутать, то возникает множество разного рода спекуляций на эту тему и теорий заговора. Так, убийство Кирова сравнивали с убийством Джона Ф. Кеннеди, которое произошло 30 лет спустя. Некоторые обстоятельства этих двух убийств кажутся подозрительными и необъяснимыми. Сам факт убийства известных политических лидеров дал некоторым исследователям основания полагать, что эти преступления имеют политические мотивы, а организованы они могучими политическими силами. Естественно, что подобные преступления совершают не убийцы-одиночки. И поэтому возникают слухи...
Есть люди, которые по ряду причин любят рассказывать сенсационные истории или создавать теории заговоров. Может быть, это помогает им возвыситься в собственных глазах, приобрести политическую значимость; при этом не следует забывать и о возможностях получить финансовую прибыль. Исследуя минные поля подобных слухов и сенсаций, историк должен сохранять ясную голову. Использование информации, содержащейся в «Письмах старого большевика» Николаевского или в книге Орлова «Тайная история сталинских преступлений», в значительной степени повлияло на отношение историков к делу Кирова. То же самое можно сказать и о некритическом подходе к различным заявлениям многих других перебежчиков, а также историям из третьих и четвертых рук, рассказанными бывшими заключенными.
Удивительно в этом деле даже не то, что так много историков делают выводы, пользуясь сомнительной базой источников, а то, что их заключения являются такими определенными. Трудно понять, как, пользуясь в своей работе такой исходной информацией, они приходят к следующим выводам: Рой Медведев, к примеру, пишет, что вина Сталина «почти доказана», Роберт Конквест считает участие Сталина в убийстве Кирова установленной «истиной», а Роберт Ч. Такер утверждает, что виновность Сталина в убийстве «не подлежит никакому сомнению». Также странно, почему Эми Найт считает почти доказанной версию о том, что Сталин организовал это убийство, хотя она написала свою книгу уже после того, как появились новые источники, согласно которым ее прежние «косвенные доказательства» участия Сталина в убийстве, оказались неубедительными.
Убийство Кирова сыграло большую роль: оно предоставило Сталину возможность нанести удар по своим политическим оппонентам. Сталин действительно приобрел огромную власть и силу, но они не были безграничными. Убийство Кирова ознаменовало собой начало его неограниченной власти. Кроме того, это убийство заметно усилило параноидальные страхи, давно существовавшие в советском обществе, и обеспечило основу для развития массовой истерии, которая достигла своего апогея во времена Большого террора 1937-1938 гг. Убийство Кирова, казалось бы, подтверждало теорию Сталина об усилении классовой борьбы по мере построения социализма, что требовало усиления бдительности по отношению к классовым врагам. Именно таким был основной смысл письма Центрального Комитета 18 января 1935 г., адресованного партийным организациям. В нем говорилось об уроках, которые следовало извлечь из убийства Кирова. Таким образом, это убийство стало частью идеологического обоснования ужесточения сталинского режима.