Неуклюжая отговорка, подумал Терлейн. Джордж мог бы изобрести и кое-что получше, если бы не растерялся. Но странно было другое: почему Джордж так церемонится с этим человеком и почему он растерялся. Между тем к Мантлингу уже вернулись прежнее благодушие и громогласная сердечность.
– Не обращайте внимания, – с любезной улыбкой сказал он. – Такие уж манеры – оставляют желать лучшего. Наверно, слишком много времени провел в джунглях. Ха-ха! Недолюбливаю, признаться, докторов, хотя Джудит и помолвлена с одним из этой братии. Возьмите сигару. А, уже взяли. Но, строго между нами… – он сменил тон и с заговорщическим видом наклонился через стол, – с чего бы это вы упомянули про карты? А?
– Ну как же, в первом приключении «Новой тысячи и одной ночи» речь идет именно о картах. К тому же… – Терлейн остановился, припоминая.
– К тому же?.. А?
Профессор с некоторой неохотой рассказал о рассыпанных в холле картах. Мантлинг поднялся и потянул шнурок звонка. Затем он прошел к ведущей в холл двери и открыл ее, словно подготавливая ловушку для дворецкого.
Воспользовавшись паузой, сэр Джордж наклонился к Терлейну и прошептал:
– Ради бога, не упоминайте докторов.
В голове профессора уже рождались некие кошмарные фантазии, и он напомнил себе, что все происходящее может оказаться всего лишь розыгрышем. Хотя спина Мантлинга к шуткам отнюдь не располагала.
– Скажите-ка, Шортер, – обратился он к дворецкому, когда тот вошел в комнату, – вы видели сейчас разбросанные в холле карты?
– Да, сэр.
– И что? Как вы это объясните?
Дворецкий заколебался:
– Похоже, сэр, они лежали на шкафу. Кто-то, проходя в столовую, задел шкаф, и они упали и рассыпались. Я собрал карты, сэр.
– И кто бы это мог быть?
– Не знаю, сэр.
– А что распечатанные карты делали на шкафу?
– Они не были распечатаны, сэр, когда я видел их в последний раз. Я положил в шкаф свежую, нераспечатанную колоду, в упаковке. Приготовил, как вы и наказали, к сегодняшнему вечеру. Должно быть, их взяли оттуда…
– Похоже, что так, да? – без всякого выражения спросил Мантлинг, после чего повернулся, походкой завоевателя прошествовал к своему месту и побарабанил по столу костяшками пальцев. – Хм. М-да. Кстати, где остальные?
– Мистер Карстерс и мсье Равель в гостиной, сэр. Мистер Бендер еще не спустился. Мистер Гай и мисс Изабель тоже. Мисс Джудит ушла с доктором Арнольдом…
– Да. Вот что мне от вас нужно. Позаботьтесь, чтобы у нас сегодня же была свежая колода. В новой упаковке, с нетронутой печатью. Это все.
Когда дверь закрылась, Мантлинг повернулся к Терлейну, который уже подумывал, не забрел ли в какое-то игорное заведение. Мантлинг, похоже, прочитал его мысли, потому что хмуро улыбнулся, крутя на мизинце кольцо.
– Вы, наверно, спрашиваете себя, к чему бы такие предосторожности. Не беспокойтесь, сэр. Вас пригласили лишь как свидетеля. Дабы вы могли подтвердить, что здесь все по-честному. Вам не будут предлагать принять участие в самой игре.
– В игре?
– Да. И вы поймете, почему нам так необходимо убедиться, что карты не подтасованы. Сегодня мы, несколько человек, намерены сыграть в игру, которая может оказаться очень опасной. Мы будем тянуть карты, чтобы определить, кто из нас умрет через два часа.
Дом палача
Мантлинг снова разразился громким смехом. На Терлейна он смотрел так, будто гостю предстояло стать объектом некоего эксперимента. Терлейн чувствовал, что его изучают, и ему это сильно не нравилось. Если бы не сэр Джордж, он решил бы, что его занесло в сумасшедший дом.
– Понятно, – сказал он, сделав над собой усилие. – Итак, это все-таки еще один Клуб самоубийц?
Выражение лица Мантлинга смягчилось, зубы блеснули в одобрительной ухмылке. Тяжело отдуваясь, он опустился на стул.
– Хорошо! Мне это нравится. Должен опять извиниться – такие уж манеры. Нет, это не еще один Клуб самоубийц. Это дурачество, так я вам скажу, шутовство. Но мне по вкусу. А теперь – к делу.
– Да уж пора бы, – проворчал сэр Джордж. – Послушайте…
– Подождите, – резко оборвал его Мантлинг. – Я сам расскажу. Мой брат Гай занимается историей нашей семьи и знает все в деталях. Может рассказать парочку жутковатых историй. Но глава семьи – я, и бал открывать мне.
Этот дом шесть поколений назад, в 1751 году, построил прапрадед моего отца. Еще до того, как мы получили титул и кое-какие деньги, которые можно назвать деньгами. Сюжет сегодняшней игры – комната в этом доме, та, к которой ведет коридор от столовой. Комната, дверь в которую заперта и запечатана шестидюймовыми шурупами с 1876 года – это год смерти моего деда. С тех пор туда никто не входил. Никто и не хотел. И никто бы не вошел, если бы не одно обстоятельство.