— Я верю, что тебе это по силам, — ответил мистер Мэнли, с восхищением глядя на ее решительное лицо.
Наступило молчание. Затем она беспечно сказала:
— Когда же мы объявим о нашей помолвке?
— Подождем еще какое-то время, — быстро ответил секретарь. — По крайней мере, я не хочу, чтобы местные жители знали об этом. Подумай, учитывая положение вещей, Лаудуотер может стать еще более невыносимым по отношению ко мне, чем сейчас. Он не только попытается отыграться на мне, чтобы досадить тебе, но также, вполне вероятно, воспримет нашу помолвку как браконьерство в его заповеднике… Чертов наглец. Он самый безнадежный эгоист и бешеный мерзавец на всех британских островах.
— Я не удивлюсь, если он так и поступит. Он всегда был как собака на сене, — задумчиво отозвалась Хелена. — И есть еще кое-что: мне только что пришло в голову, что если сейчас он пытается урезать выплаты вдвое просто из прихоти, то, если я выйду замуж, он может попытаться вообще их прекратить. Нет, я должна уладить этот вопрос раз и навсегда. Я как можно скорее поговорю с ним об этом.
— Если ты сможешь добиться этого разговора, — усомнился мистер Мэнли.
— Я его добьюсь, — уверенно ответила Хелена. — Ты должен помнить, что, прожив здесь около двух лет, я знаю все о его привычках. Я застану его врасплох. Но довольно говорить о скучных вещах, давай поговорим о чем-нибудь интересном. Как продвигается написание пьесы?
Они перевели разговор на пьесу, которую писал мистер Мэнли, а потом поговорили друг о друге. Наконец, вскоре после четырех пополудни они выпили чаю — секретарь должен был вернуться в замок, чтобы разобрать письма, которые могли прийти с пятичасовой почтой.
Без двадцати пять мистер Мэнли покинул дом миссис Траслоу и направился обратно в замок. Он действительно любил Хелену. Она была умна и привлекательна, к тому же из той же среды, что и он, у нее был тот же практичный взгляд на жизнь. Она родилась в семье среднего класса — дочь местного архитектора — и довольствовалась средним достатком, как и он сам. Он нигде не мог бы найти себе более подходящую жену. Мистер Мэнли вздохнул с облегчением, узнав причину, по которой она получала пособие от лорда Лаудуотера. Однако он не чувствовал полного облегчения, потому что это пособие могло быть урезано вдвое. Семьсот фунтов в год стали бы отличным доходом для жены пробивающегося драматурга. Эта сумма обеспечила бы ему полноценную общественную жизнь, в рамках которой его талант смог бы очень быстро развиваться. Он с радостью предвкушал, что у него будет этот доход. С тех пор как лорд Лаудуотер велел ему сообщить миссис Траслоу о своем намерении вдвое сократить ее пособие, мистер Мэнли был крайне возмущен этой бессовестной попыткой ограбить Хелену, а стало быть, и ее будущего мужа. В свете истории, которую она ему рассказала, эта попытка выглядела еще более бесчестной, и он был возмущен ею еще сильнее, чем прежде.
Мистер Мэнли понимал реальную, даже неизбежную угрозу того, что лорд Лаудуотер может и вовсе прекратить выплаты, если Хелена выйдет замуж, но это не слишком его беспокоило. Он был преисполнен негодования, а не страха. Он чувствовал, что ненавидит своего работодателя сильнее, чем когда-либо, и с полным на то основанием.
Когда мистер Мэнли вернулся в замок, Холлоуэй принес корреспонденцию и ждал рассортировки писем, чтобы отнести те, что были адресованы леди Лаудуотер, в ее покои, а письма, адресованные слугам — в комнату экономки.
Когда мистер Мэнли вытащил почту из пакета и положил письма на стол, лакей сказал:
— Хатчингс уже отбыл, сэр.
— Мы должны держаться, — безучастно отозвался секретарь, ничуть не сочувствуя Хатчингсу в его несчастье.
— Он был так разъярен, — потрясенно продолжил лакей. — Таких угроз наговорил его светлости!
— Кто предупрежден, тот вооружен, — небрежно заметил мистер Мэнли.
Глава III
В девятнадцатом веке знатоки живописи приписывали портрет девушки из коллекции графа Элсмира кисти Леонардо да Винчи. Впрочем, в двадцатом веке знатоки живописи стали приписывать его Луини[3]. А судя по оттенку волос девушки, это мог бы быть портрет леди Лаудуотер, хоть и блеклый. Собственно, это с большой вероятностью мог быть портрет одной из ее предков по женской линии, так как ее бабкой была леди, происходившая из старинной тосканской семьи.
Как бы то ни было, у леди Лаудуотер были такие же мечтательные, черные, довольно широко посаженные глаза с мягким взглядом, прямой тонкий нос, соблазнительные, подающие надежду на поцелуй губы, красивый лоб и тонкие, точеные брови — все, как у девушки на картине. Кроме того, когда лорд Лаудуотер отсутствовал, с ее лица почти не сходила таинственная, очаровательная и томная улыбка, которая, возможно, составляет главную прелесть женщин, изображенных на картинах Луини. Но если у девушки с картины были волосы тусклого темно-рыжего оттенка, то у Оливии были насыщенно-каштановые волосы с золотым отливом. Да и вообще цвет лица и прочего у леди были теплее, чем у девушки на картине, а ее очарование и шарм — живее.
3
Бернардино Луини (1480/1485 — 1532) — художник с севера Италии, один из самых известных леонардесков — учеников и эпигонов Леонардо да Винчи. Многие его произведения в прошлом приписывались кисти Леонардо.