— Совершенно верно, — подтвердил доктор. — Но дело в том, что я не уверен в том, что рана не была нанесена им самим. Зная лорда Лаудуотера, в нравственном отношении я мог бы поклясться в этом. Нет ровно никаких шансов на то, что он сам лишил себя жизни. Но физически его правая рука могла бы нанести этот удар ножом в сердце.
— Я и сам так подумал, хотя я, конечно, не эксперт, — заметил мистер Флексен. — И я согласен с вами в вашем суждении о том, что в нравственном отношении рана не могла быть нанесена им самим. Эти раздражительные грубияны могут убить других людей, но себя — никогда.
— Что ж, у меня нет вашего опыта в расследовании преступлений, но я должен сказать, что вы правы, — признал доктор.
— И все же: вы не можете с уверенностью сказать, что рана не была нанесена им самим, и этот факт будет большим подспорьем для убийцы, пока у нас не будет полностью готово дело против него, — сказал мистер Флексен.
— Что ж, конечно, я надеюсь, что вы это сделаете. У лорда Лаудуотера был плохой характер — да что уж там, дьявольский характер. Но это не оправдывает его убийство, — заявил доктор Торнхилл.
— В любом случае не оправдывает, — согласился мистер Флексен. — А что насчет дознания? Полагаю, нам лучше провести его как можно скорее.
— Да. Завтра утром, если у вас есть возможность, — поднимаясь предложил доктор.
— Отлично. Сейчас же сообщите коронеру, Перкинс. Не отправляйтесь сами, вы понадобитесь мне здесь, — сказал мистер Флексен.
Он попрощался с доктором и пожелал ему хорошего дня. Когда инспектор Перкинс выходил из комнаты, чтобы отправить сообщение коронеру, мистер Флексен поручил ему направить к нему Элизабет Твитчер.
Она долго не приходила, так как по приказу Оливии была занята выяснением того, что знали — или считали, что знали — об убийстве другие слуги.
Когда она вошла в столовую, проницательный взгляд мистера Флексена изучил ее более внимательно, чем других слуг. Показания Джейн Питтэвей делали ее важной свидетельницей. Элизабет Твитчер была необыкновенно красивой девушкой, темноглазой и темноволосой, а ее лоб, подбородок и посадка глаз на ее лице свидетельствовали о сильном характере. Мистер Флексен сразу понял, что несмотря на то, что она сильно напугана, он узнает от Элизабет Твитчер только то, что та сочтет нужным ему сказать и ничего больше.
Он не стал ходить вокруг да около и начал:
— Прошлой ночью, около одиннадцати часов, вы разговаривали с Джеймсом Хатчингсом в голубой гостиной. Это вы впустили его в дом?
С лица Элизабет Твитчер сошел последний румянец, пока он произносил это, а страх в ее глазах еще больше усилился. На мгновение она заколебалась, а затем ответила:
— Да. Я впустила его через черный ход.
Мистер Флексен отметил ее заминку; он был уверен, что она сказала неправду.
— Как вы узнали, что он был у черного хода?
Элизабет снова замялась и только потом сказала:
— Он свистнул под моим окном как раз тогда, когда я собиралась идти спать.
Мистер Флексен снова не поверил ей.
— Вы и выпустили его из замка? — поинтересовался он.
— Нет, я не выпускала его. Он ушел сам, — быстро ответила она.
— Через черный ход?
— Как еще он мог уйти? — отрезала Элизабет.
— Вы ведь не знаете, что он вышел через черный ход, так? — настаивал мистер Флексен.
Элизабет вновь заколебалась, прежде чем угрюмо ответить:
— Нет, не знаю. Я оставила его в голубой гостиной.
— Очень раздраженным, я полагаю? — подчеркнул мистер Флексен.
— Я не знаю, в каком настроении он был.
Мистер Флексен умолк, задумчиво смотря на нее, а затем сказал:
— Мне сказали, что вы были с ним обручены и что он разорвал помолвку.
— Это я разорвала помолвку! — сердито выпалила Элизабет и стала держаться очень прямо и сурово.
Наступил черед мистера Флексен замяться. Подумав, он решил высказать догадку:
— Понимаю. Он хотел, чтобы вы снова обручились с ним, а вы не захотели.
Элизабет посмотрела на него с удивлением и уважением и ответила:
— Это было не совсем так, сэр. Я не говорила, что больше не стану его невестой. Я сказала, что посмотрю на его поведение.
— Тогда он был в дурном настроении, — заключил мистер Флексен.
— Он был в лучшем настроении, чем мог бы ожидать в его-то положении, — произнесла Элизабет с некоторой горячностью.
— Это правда, — сказал мистер Флексен, улыбаясь ей. — Но после того неприятного случая с лордом Лаудуотером он не мог пребывать в отличном настроении.