Мистер Флексен несколько мрачно стал подумывать, что, возможно, дело смерти лорда Лаудуотера придется оставить среди нерешенных дел, которые в разное время оставляли полицию в тупике. Однако прежде чем он совсем потерял надежду, ему пришло письмо от мистера Каррингтона, в котором значилось:
Уважаемый мистер Флексен,
сегодня утром я получил письмо от миссис Маршалл, проживающей в Лоу-Уиком по адресу Лабурнум-Террис № 3, просящей меня, как агента нынешнего лорда Лаудуотера, провести кое-какой ремонт в доме, в котором она проживает как арендатор его светлости. Мы никогда не занимались этой собственностью; мы даже не знали, что этот дом принадлежал покойному лорду Лаудуотеру. Если вы сможете найти человека, который занимался этим для него, возможно, он сможет предоставить вам информацию, которая вам требуется.
Искренне Ваш,
Через десять минут мистер Флексен был у дома № 3 по Лабурнум Террис. Через четверть часа он узнал, что миссис Маршалл оплатила аренду мистеру Шеперду из дома № 9 по Болтон-стрит, Лоу-Уиком. Через двадцать минут он узнал от миссис Шеперд, что ее муж находится в Месопотамии и что она не получала от него сообщений уже в течение двух месяцев. Через полчаса после того, как мистер Флексен прочел письмо мистера Каррингтона, он направлялся поездом в Лондон. Связаться с капитаном Шепердом в Месопотамии, этой далекой и отсталой стране, было делом Скотленд-Ярда. Ни один начальник полиции не мог этого сделать, не потеряв при этом немало времени.
Мистер Флексен составил телеграмму, проконсультировавшись с одним из комиссаров, который сам взялся отправить ее капитану Шеперду и получить от него ответ. Затем он вернулся в Лоу-Уиком. Три дня спустя из Скотленд-Ярда пришло письмо с сообщением о том, что капитан Шеперд находится в отдаленном районе на севере Месопотамии и что, должно быть, пройдет какое-то время, прежде чем он получит телеграмму и отправит свой ответ. Мистер Флексен запасся терпением человека, уверенного в том, что он получит то, что ему нужно.
Через несколько дней, в субботу, дела привели его в Лаудуотер, и он навестил Оливию. Та показалась ему совсем другим существом: она больше не выглядела напряженной и, если исключить тревогу, поначалу появившуюся в ее глазах, вела себя с ним совершенно свободно. Мистер Флексен ушел, уверившись в том, что Оливия — одна из самых очаровательных женщин, с которыми он когда-либо встречался. Он полагал, что она до сих пор встречается с полковником Греем в павильоне в Восточном лесу и что по истечении приличествующего срока они поженятся, и считал, что полковнику Грею необыкновенно повезло.
Затем он снова подумал о том, что так тревожило их, когда он находился в замке, расследуя дело смерти лорда Лаудуотера. Что им известно об этой тайне? Какую роль они в ней сыграли?
Вскоре после того как мистер Флексен покинул Оливию, она отправилась в Лондон, чтобы провести выходные со своим мужем. Но на этот раз она прибыла туда не в своем обычном радостном расположении духа. Оливия пыталась выбросить это из головы, однако визит мистера Флексена заставил ее снова почувствовать прежний страх. Грей сразу понял, что Оливия не в духе и был несколько взволнован. Он не позволял себе размышлять об опасности, которая все еще грозила им. Теперь же Грею передалась толика беспокойства Оливии. Однако он не хотел поддаваться, и к концу обеда ему удалось — во всяком случае, на время — изгнать это беспокойство из мыслей их обоих.
Позже, когда Грей проснулся глубокой ночью, он услышал, как Оливия тихо-тихо плачет. Он обнял ее и серьезно спросил:
— Что с тобой, дорогая? В чем дело?
— Ах, ну зачем ты убил его? — причитала она. — Он… он того не стоил. Я и так пришла бы к тебе. И мы могли бы быть так счастливы!
Грей сразу сел, выпрямившись, и с крайним удивлением пробормотал:
— У-убил его? Я? Н-но я думал, что это ты у-убила его!
Он еще никогда в жизни не был так ошеломлен.
Оливия в свою очередь села и с тем же крайним изумлением, что и он, произнесла:
— Я? Нет, я этого не делала.
Тут они одновременно подались навстречу друг другу и, дрожа, рассмеялись, чувствуя неописуемое облегчение. Затем Оливия спросила:
— И ты не возражал против этого? Ты женился на мне, хотя на самом деле думал, что я убила Эгберта?