– О, мы отправились в деревню прогуляться, по было слишком жарко, чтобы чувствовать себя приятно, – ответил Роджер. – Благодарю вас, миссис Плант! Да, молоко и сахар, пожалуйста. Два куска. А вы, майор, успели справиться со своими делами в Элчестере? Я видел, как вы уезжали.
– Я выехал дьявольски поздно. Пришлось поторапливаться, однако я все успел сделать.
– Между прочим, – спросил вдруг Алек, – решен вопрос насчет слушания дела?
– Да. Завтра утром, в одиннадцать часов. Здесь.
– О! Значит, решено провести слушание здесь? – спросил Роджер. – Где же? В библиотеке?
– Нет. Я полагаю, лучше будет в малой столовой.
– Я тоже так думаю.
– О, как бы я хотела, чтобы все уже кончилось! – невольно вздохнув, сказала миссис Плант.
– Вы как будто без интереса ждете этого события, слегка улыбнувшись, заметил Роджер.
– Я ненавижу даже мысль о необходимости давать показания, – пылко ответила миссис Плант. – Это ужасно!
– Полно, полно! Все не так ужасно. Это не судебное разбирательство. Не будет никаких перекрестных допросов… Ничего похожего. Слушание будет пустой формальностью, не правда ли Джефферсон?
– Чистейшая формальность! – задумчиво ответил Джефферсон, зажигая сигарету. – Думаю, все займет не более двадцати минут.
– Как видите, нет ничего страшного, миссис Плат и, сказал Роджер. – Могу я попросить еще чашечку чаю?
– И все-таки я бы хотела, чтобы все уже кончилось, – легким смешком ответила миссис Плант, по Роджер заметил что рука ее, державшая чашку, слегка дрожала. Джефферсон поднялся из-за стола.
– Мне придется опять предоставить вас самим себе, отрывисто произнес он. – Леди Стэнуорт надеется, что вы найдете, чем себя занять. Извините, что мы выглядим такими негостеприимными, но вы же понимаете, как все складывается в таких случаях. – Он быстро вышел из комнаты.
Роджер немедленно решил слегка прозондировать почву.
– Джефферсон не кажется чрезмерно расстроенным. не так ли миссис Плант? Хотя трагическая смерть человека, с которым он проработал много лет, должна была бы послужить для него шоком.
Миссис Плант довольно странно посмотрела на него, будто ставя под вопрос деликатность такого замечания.
– Я не думаю, что майор Джефферсон относится к тем людям, которые открывают свои истинные чувства перед сравнительно незнакомыми людьми, – ответила она несколько натянуто.
– Возможно, – не задумываясь ответил Роджер, – но он кажется необыкновенно хладнокровным.
– Я полагаю, он очень хладнокровный, сдержанный человек.
Роджер решил попытаться зайти с другой стороны.
– Вы давно знакомы с мистером Стэнуортом, миссис Плант? – спросил он, откинувшись на спинку стула и вынув из кармана трубку. – Вы не возражаете, если я закурю?
– Курите, пожалуйста. Нет, я знаю мистера Стэнуорта не очень давно. Его знал… мой муж.
– Понимаю. Странная, однако, была у мистера Стэнуорта манера: приглашать в гости сравнительно мало знакомых (или, как в моем случае) совершенно незнакомых ему людей.
– Я полагаю, мистер Стэнуорт был очень гостеприимным человеком, – ответила миссис Плант сухим, невыразительным тоном.
– Очень! Необыкновенный человек во всех отношениях! Как вы думаете?
– О, необыкновенный, – странно вяло и монотонно произнесла миссис Плант.
Роджер пристально посмотрел на нее.
– Вы со мной не согласны, миссис Плант? – неожиданно поинтересовался он.
Миссис Плант вздрогнула.
– Я? Нет, конечно, согласна. Я… считала мистера Стэнуорта очень… очень хорошим человеком, обаятельным. Разумеется, я с вами согласна.
– О, извините! На мгновение я подумал, что вы не очень от него в восторге. Хотя, конечно, нет никакой причины, чтобы вы им восторгались. У каждого свои симпатии и антипатии, не так ли?
Миссис Плант быстро взглянула на Роджера, а потом перевела взгляд в окно и тихо сказала:
– Я просто думала, как… как все это трагично.
Последовала короткая пауза.
– По-видимому, леди Стэнуорт не была с ним в хороших отношениях, не правда ли? – небрежно заметил Роджер, прижимая концом спички табак в своей трубке.
– Вы так думаете? – сдержанно ответила она.
– У меня, во всяком случае, сложилось такое впечатление. Собственно говоря, я бы даже мог утверждать, что он ей определенно не нравился.
Миссис Плант с неприязнью посмотрела на него.
– Я полагаю, в каждой семье есть свои секреты, – сдержанно сказала она. – Не считаете ли вы несколько неуместным вмешательство посторонних людей? Особенно при подобных обстоятельствах.
– Это камешек в мой огород, – улыбнулся Роджер, нимало не смутившись. – Да, миссис Плант, полагаю, вы правы. Но беда в том, что я просто не в состоянии удержаться! Я самый любопытный человек на земле! Меня все интересует, особенно каждое человеческое существо. И я просто должен добраться до сути. И вы не можете не признать, что отношения между леди Стэнуорт и… (как бы это получше выразиться?) и несколько плебейским мистером Стэнуортом чрезвычайно интересны для писателя.
– Вы хотите сказать, что все для вас – лишь материал для публикации? – ответила миссис План менее бескомпромиссно. – Ну что же, если вы так ставите вопрос, очевидно, у вас есть на то определенная причина, хотя я этого не оправдываю. Да, по-моему, леди Стэнуорт действительно не очень ладила со своим деверем. В конце концов, это можно было ожидать, не правда ли?
– Да? – быстро спросил Роджер. – Почему?
– Видите ли, в силу обстоятельств… – миссис Плант ВДРУГ резко оборвала фразу и прикусила губу. – Я полагаю, потому что… кровь не вода. Они во всем были совершенно не похожи друг на друга.
– Вы не это собирались сказать. Что вы имели в виду, когда поправили себя?
Миссис Плант слегка вспыхнула.
– Право, мистер Шерингэм, я…
Алек резко поднялся со стула.
– Мне кажется, в этой комнате слишком душно, заметил он. – Роджер, пойдем в сад и вдохнем немного свежего воздуха. Я уверен, что миссис Плант нас извини г.
Миссис Плант бросила на него благодарный взгляд.
– Разумеется! – Я… я, наверное, пойду наверх и ненадолго прилягу. У меня разболелась голова.
Мужчины молча смотрели, как она вышла из комнаты.
– Послушай! – раздраженно воскликнул Алек. – Я не позволю тебе так издеваться над бедной женщиной. Это уж слишком! У тебя голова набита всякими дурацкими предположениями на ее счет, и ты пытаешься вынудить ее признать их. Я этого не допущу!
Роджер с притворным отчаянием покачал головой.
– Знаешь ли, Александр, – трагическим тоном сказал он, – ты тяжелая личность. Исключительно тяжелая.
– Это уже не шутки, – возразил Алек несколько спокойнее, хотя лицо его все еще пылало гневом. – Мы можем сделать то, что надумали, без издевательств над женщинами.
– И это как раз, когда я так хорошо продвигался вперед, – не слушая друга, бормотал Роджер. – Ты, Алек, никчемнейший Ватсон! Понять не могу, зачем я только связался с тобой.
– Тебе здорово повезло, что ты это сделал. – Во всяком случае, я за честную игру! А пытаться заставить женщину, которая ничего общего не имеет с этим делом, признаться во множестве надуманных тобой глупостей – это не значит вести честную игру.
Роджер мягко взял друга под руку и повел в сад.
– Ну ладно, ладно! – сказал он тоном, каким успокаивают капризного ребенка. – Если ты так настроен против, мы применим другую тактику. Во всяком случае, нет нужды так распаляться. Твоя беда, Алек, в том, что ты перепутал свой век. Тебе следовало бы жить лет четыреста-пятьсот тому назад. Быть тяжеловооруженным рыцарем, защитником всех леди, попавших в беду. Ты бы слонялся повсюду с копьем за спиной…
– Тебе хорошо смеяться, – возразил Алек, слегка успокоившись, – но я абсолютно прав, и ты это знаешь. Если мы и дальше намерены заниматься расследованием этого дела, то не должны использовать никаких дьявольских, подлых детективных трюков. Если уж на то пошло, почему ты не займешься Джефферсоном?