— А также, полагаю, немало и других людей — и мужчин и женщин, — тихо сказал Роджер. — Его деятельность была довольно распространенной, не правда ли?
— Думаю, что очень широко, хотя я никогда об этом не знал. Он все держал при себе.
— А что дворецкий? — рискнул Роджер. — Он кажется довольно странным и грубым человеком. Я полагаю, Стэнуорт нанял его в качестве телохранителя?
— Да, что-то в этом роде. Только не думаю, что он его нанимал.
— Что вы имеете в виду?
— Его не больше «наняли», чем меня. То есть мы оба получали жалованье и выполняли свою работу, но ни он, ни я не могли уйти.
— Ого! — Роджер присвистнул. — Значит, наш приятель Грэйвс тоже был жертвой? Какая же у него история?
— Я не знаю всех подробностей, но, кажется, во власти Стэнуорта было, чтобы Грэйвса повесили, — холодно сказал Джефферсон. — Вместо этого он использовал его, как вы говорите, в качестве своего телохранителя.
— Значит, у Грэйвса, насколько я понимаю, тоже не было причин любить своего хозяина.
— Стэнуорт не прожил бы и десяти минут в обществе своего дворецкого, если бы тот не знал, чем все это кончится.
Роджер снова свистнул.
— Я вам очень благодарен, Джефферсон. Пожалуй, это все, что я хотел знать.
— Если вы пытаетесь найти того, кто якобы вынудил Стэнуорта застрелиться, то просто даром теряете время, — заметил Джефферсон. — Это было бы просто невозможно.
— О, в моих поисках есть еще кое-что, — сказал Роджер и, улыбнувшись, вышел из комнаты.
Взглянув на часы (было почти без пяти минут четыре), он поспешил наверх, в комнату Алека.
— Покончил с чемоданом? — спросил он, просунув в дверь голову. — Вот и хорошо. Пойдем ко мне, пока я уложу свой.
— Ну? Написал Джефферсон свое признание? — саркастически спросил Алек, когда они оказались в спальне Роджера.
Роджер помедлил с ответом, укладывая свой чемодан на стул.
— Алек! — внушительно и серьезно произнес Роджер. — Я должен был перед ним извиниться. Хотя у меня и были очень хорошие улики, я безнадежно ошибался на его счет, а ты был, безусловно, прав. Он не убивал Стэнуорта. Это очень досадно и даже скверно с его стороны, учитывая, как ловко я решил нашу маленькую загадку, но это факт.
— Хм! Я мог бы сказать: «Я же тебе говорил!» — но не скажу, потому что знаю, как это тебя раздосадует, — заметил Алек, — но я не против того, чтобы напомнить, что всегда думал по этому поводу.
— Да, и самое досадное заключается в том, что ты имеешь право так думать. Вот что меня так раздражает, — сказал Роджер, поспешно швыряя пижаму в чемодан.
— Однако надеюсь, ты уже нашел кого-то другого вместо него?
— Нет! Это хоть кого приведет в бешенство! Но сообщу тебе один важный факт, который я раскопал. Дворецкий тоже имел все основания сожалеть, что Стэнуорт продолжал отравлять атмосферу своим существованием.
— В самом деле? Послушай, Роджер, откуда ты знаешь, что Джефферсон не совершал этого убийства?
Роджер объяснил.
— Боюсь, тут, в сущности, не так много того, что касается неопровержимых улик, — заключил он свой рассказ, — но мы, выдающиеся детективы, мы выше улик! Психология — вот что мы изучаем, а я чувствую всем своим существом, что Джефферсон говорил правду.
— Но леди Стэнуорт! — воскликнул Алек. — Боже правый!
— Бывают же смелые мужчины, не правда ли? Однако я полагаю, что она будет ему отличной женой. Так, кажется, следует говорить в подобных случаях. Кроме шуток, Алек, я опять абсолютно сбит с толку. Пожалуй, я передам расследование этого дела тебе.
— Ну что же, согласен! — с неожиданной живостью ответил Алек. — И я скажу тебе, кто убил Стэнуорта.
Роджер прекратил попытки закрыть крышку доверху набитого вещами чемодана и с изумлением посмотрел на своего друга.
— Скажешь? Ну-ну! Так кто же это?
— Какая-то из неизвестных жертв шантажиста Стэнуорта. Это само собой разумеется. С самого начала мы искали таинственного незнакомца, верно? И думали, что это мог быть грабитель. Замени слово «грабитель» на «жертва шантажиста» — и ответ готов! А поскольку он сам сжег улики и мы не имеем ни малейшего представления о том, кто был в списке жертв Стэнуорта, то мы никогда не узнаем, кто был его убийцей. По-моему, все ясно как день.
Роджер вернулся к своему непокорному чемодану.
— Но ты вспомни, почему мы отказались от мысли о грабителе, — сказал он. — В основном из-за исчезавших следов, так как факт их исчезновения должен означать либо то, что убийца жил в доме, либо что у него был соучастник.