– Когда я приезжал в прошлом месяце, мне показалось, что он тебе очень нравился.
– Но для того, чтобы понравиться, человеку ведь не нужно быть отцом? Да, мне нравится Тони. Он так мил, и его не заботят деньги, хотя он не очень счастлив, и у него было несчастливое детство. Все в порядке, улыбайся. Мне его жаль, и, наверное, я становлюсь сентиментальной. Я совершенно уверена в этом, ведь в последнее время я только и делаю, что жалею всех в Меривезере. Я уже устала от этого чувства.
– И правда, – посочувствовал я. – Жалеть всех обитателей Меривезера – нелегкий труд.
– Нет. Проблема в другом. Большинство постояльцев уехали, например, на время отпуска, но сохранили свои номера за собой. Клауссены, все пятеро, и трое Хендриксов отправились в поездку по Аляске. Мать Пола, а также мисс Уинслоу со своей матерью и малышом на месяц уехали в горы. А Полли Кент лежит в госпитале – у нее операция. Хелен закрыла целое крыло и на лето уволила трех горничных. Это выглядит скупостью, но я ее не виню – к следующему лету она собирается возвести новую пристройку. Что мне ненавистно, так это то, что оставшиеся в Меривезере за одну ночь превратились в «одну большую семью». Все называют друг друга по имени и прямо блещут неформальностью.
– Ну, если это жалость…
– Нет, я имею в виду, что мы знаем все о делах друг друга, и нам приходится сочувствовать друг другу. Полу понизили зарплату, и вдобавок уволили оператора радиостанции – теперь ему приходится работать за двоих и при этом получать меньшее жалование. Дело не только в деньгах – он чувствует обиду. А старушка Сара Парнхэм все надеялась на то место в Миттигэн-колледже – ей практически обещали его; а на прошлой неделе они написали ей, что у них сокращение штатов, и они не могут принять ее на работу. Ее бедная мачеха устроила сцену прямо в столовой. А дедушка Освальда умер, и теперь Освальд чувствует, что должен был увидеться с ним в последний раз, но он ведь не знал, что тот так сильно болен. А Тони…
– Как раз здесь, – спешно вставил я. Мистер Энтони Шарван появился в дверях бутика.
Он был строен, здоров на вид, приятен в манерах и в речи. Но когда он шагнул вперед и поприветствовал меня, я, как всегда, ощутил раздражение, ведь мне не нравился этот парень. Думаю, что к списку самых неприятных жизненных ситуаций стоит отнести встречу с приятными людьми, которые, тем не менее, вам не нравятся. Признать неприязнь к мистеру Шарвану – это все равно что признаться в неприязни к мылу или молитве – такое может привести лишь к самоосуждению и самоанализу.
Единственное оправдание моих придирок к нему – это то, что я не мог понять, как он заработал или зарабатывает средства к существованию. У него был сильный, хорошо поставленный баритон. Каждый вечер он по пятнадцать минут воспевал рекламную хвалу местному мебельному магазину на «Эй-Би-Си», а Пол Кизи аккомпанировал ему на фортепиано. Насколько мне известно, эта пятнадцатиминутная песня была его единственной работой. Нет вопросов, это вполне благородный труд, но было ли его достаточно, чтобы мистер Шарван мог припеваючи жить в Меривезере и хорошо одеваться? Хоть у него и не было машины, но он создавал впечатление хорошо обеспеченного человека. Но если он и в самом деле был финансово независим, то зачем ему утруждать себя пением на захолустной радиостанции?
Когда я видел, как Вики говорит с ним, мне очень хотелось ухватить ее за пятки и оттащить подальше – так я делал, когда она была маленькой девочкой и высовывалась из опасного окна или заглядывала в глубокую яму. Страх? Да, я боялся его из-за Вики. Почему? В основном, из-за предвзятости. Разумеется, этот парень был авантюристом и мошенником. Вики встречалась с мошенниками и авантюристами на четырех континентах и осталась невредима. Совесть робко предположила, что это просто ревность. Я знал, что это явная ложь; но она заставила меня молчать, когда Вики вернулась после прогулки с ним и рассказала о своих нелепых планах на вечер.
В пятнадцать минут девятого мы должны были встретить мистера Шарвана на углу аптеки неподалеку от Меривезера. Мы должны подвезти его (конечно, на машине Вики) на радиостанцию, где мы подождем, пока он не споет свою песнь, а позже поедем с ним на побережье (на расстояние в двадцать миль) – волны прибоя холодят в любое время года. По пути домой мы остановимся, чтобы поужинать в одном месте, которое Вики описала как «маленькое и милое».
– А на тарелках будет труп ананаса, похороненный под теплым майонезом, и эту могилу украсят консервированной вишней с сыром.
– Ах, твои беспокойства вызваны тем, что моя звезда сегодня проходит через Марс. Родной, он в четвертом доме, как знаешь. Это вовсе не сулит несчастные случаи в небольших поездках.