В ее тонком голосе звучала искренняя убежденность Пола, и эти слова самым неприятным образом сочетались с трагедией, так как напоминали легкий и воздушный танец.
– Кроме того, – продолжала она, – если он убил себя, то как пистолет оказался во дворе? Сам собой?
Мистер Голдбергер перебил хотевшего что-то сказать сержанта Кэмпбелла.
– Вернемся к этим стихам. Леди, дайте их мне. Кто-нибудь из вас знает, из какой книги вырвана эта страница?
– Можно взглянуть? – спросила миссис Бейли, а Сара Парнхэм заявила с авторитетом школьного учителя:
– Это из сборника стихов Леоноры Спейер «Прощание скрипача», вышедшего несколько лет назад в издательстве «Кнопф».
– Хм. Так это вырвано из вашей книги?
– Нет. Я думаю, что этот экземпляр принадлежит мисс Ван Гартер. Она давала его мне в прошлом году. Точно так же она могла одолжить его и мистеру Шарвану.
– У меня есть эта книга, – сказала миссис Бейли. – Мисс Ван Гартер отдала ее мне. Когда-то я одолжила ее, но когда попыталась вернуть, она настояла, что на моем столе должно быть что-то в синих тонах, так что она отдала мне свою, а себе купила другую.
– В синих тонах? – недоуменно переспросил мистер Голдбергер.
– У нее красивый темно-синий переплет. Имелась в виду палитра на моем столе – что-то должно было дополнять обилие меди.
– Этим вечером вы случайно не заметили, не была ли из вашей книги выдернута страница?
– Нет, не заметила. Но я предполагаю, что книга на месте. Мы можем сходить и посмотреть. Но я заметила кое-что еще, когда я только что была в своей комнате…
– Только что! – рявкнул лейтенант Уирт. – Только что вы были в вашей комнате!
– Я не должна была туда входить? Извините. Я не знала. Я видела навесной замок на двери, но поскольку он был не заперт, я решила, что вы запрете его перед тем, как уйти. Мне нужно было взять что-нибудь из вещей и перенести в комнату дочери. Я…
– И вы еще распространялись о том, что все залапано, – прервал ее лейтенант Уирт, обратившись к ошеломленному мистеру Голдбергеру. – А зачем, по-вашему, я повесил туда замок? Для красоты? И вы так торопились, чтобы перейти к гаражу, где было нечего искать (а также нечего смазать), что не побеспокоились запереть за собой дверь. Так вы и работу потеряете.
– С моей работой все в порядке. Я не в вашем департаменте.
– Я всем расскажу об этом. Я…
– Ой, бросьте! Сейчас я поднимусь наверх и займусь делом. Но, леди, вы собирались что-то сказать, но вас перебил Уирт. Вы сказали, что заметили в вашей комнате что-то такое?
– Возможно, это неважно. Но моя коробка с сигаретами была открыта, и исчезло довольно много сигарет. На полу был пепел. Я подумала, что это может говорить о том, что мистер Шарван с кем-то еще провели в моей комнате какое-то время перед тем, как...
Она удивленно замолчала, поскольку со стороны мистера Шоттса раздался взрыв смеха. Я был рад услышать его – мистер Шоттс уже слишком долго писал, испещряя в своем блокноте страницу за страницей, быстро и ловко занося в нее все наши слова. Я подумал, что миссис Бейли покраснела от смущения, а не от злости, ведь она попыталась объяснить:
– Это было только предположение…
– Леди, извините, – сказал мистер Шоттс. – Я лишь подумал, что Голди мог сыграть дурную роль в истории с сигаретами. Ну, уже светлеет, – он зевнул и встал. – Если Голди не возражает и не думает, что мы сотрем его драгоценные отпечатки, то мы выйдем и осмотримся. Можете присоединиться, – сказал он Полу Кизи. – Покажете, где вы нашли нож и пушку.
Мистер Голдбергер сбегал наверх и вернулся прежде, чем остальные трое успели собраться и пообещать, что скоро вернутся.
Я же почувствовал потребность в уединении, перешел в столовую и присел там. И, как я уже сказал, здесь на меня навалился страх, ставший все более ужасным из-за своей неосязаемости, и я лишился чувств.
Глава XXII
Как вы помните, я все еще был в столовой, когда ко мне подошел Пол Кизи, и после разговора с ним я отправился в холл, чтобы позвонить Линн Макдональд в Сан-Франциско.
Как я уже рассказывал, результатом этого импульсивного поступка стало то, что я поднялся наверх и тут же сбежал вниз, и в итоге появился новый вид Кадуолладера: одной рукой сжимающего стойку перил, а второй рукой – костлявые пальцы Сары Парнхэм. Порыв его героизма смягчился, он уже не строил из себя Сидни Картона[43] и практически вторил: «Это намного, намного лучше того, что я делаю...», – и т.д. и т.п.
Нелестная картина и неудобная поза, в которой оказался толстый и сентиментальный старик. И я перехожу к той растерянности, неудачам, страхам и бедствиям, которые он пережил в последующие часы.
43
Персонаж романа "Повесть о двух городах" Чарльза Диккенса. Благодаря сходству с другим героем этой книги он занял место последнего, когда того приговорили к казни.