– Если хотите, я поговорю с ними, – вызвалась мисс Макдональд и удалилась, как только я начал высказывать ей благодарность.
Освальд присел на стул возле меня и сказал:
– Задняя дверь была не заперта на щеколду.
Я кивнул, пытаясь не думать о признании Пола Кизи.
– Полиция считает, что вошел кто-то с улицы, – попробовал продолжить Освальд, но я был вынужден отвергнуть эту мысль.
– Как кто-то из посторонних мог отпереть заднюю дверь, запертую изнутри? На ней ведь английский замок.
Мы тихо говорили, голос Вики утешал Дот, а та издавала всхлипывающие звуки. Позаботившись о моей глухоте, Освальд склонился надо мной и ответил:
– Иногда, по ошибке, ее оставляли незапертой. Если у кого-то были дела на заднем дворе, защелку часто устанавливали так, чтобы вышедший не оказался заперт. Миссис Бейли принесла молоко с заднего крыльца. Она могла отодвинуть защелку и забыть поправить ее.
– Возможно, – сказал я. – Внизу обнаружили что-нибудь еще?
– Немного. Кажется, это одно из тех дел, в которых не бывает улик. Полиция считает, что некий человек вошел через кухонную дверь, взял нож из ящика с кухонными приборами – кажется, это один из трех кухонных ножей; после этого он закрыл ящик, прошел в гостиную, зарезал миссис Бейли, пока она крепко спала, и вышел через заднюю дверь. Полиция полагает, что на нем были перчатки, ведь ни на кухонной мебели, ни на рукоятке ножа не осталось отпечатков. Он шел по бетонированным дорожкам, ведь во дворе они также не нашли никаких следов. Они думают, что смерть была мгновенной, и она произошла незадолго до того, как вы нашли тело. Конечно, они связывают два убийства. Они думают, что у Тони и миссис Бейли был общий секрет, и один и тот же тайный враг…
Во мне проснулся старина Шерлок.
– Закрыл ящик? – спросил я, и Освальд близоруко уставился на меня. – Если у миссис Бейли и Тони был некий секрет, – продолжил я, – включавший наличие тайного врага, то миссис Бейли знала бы об этом. Остальные женщины, отправившись спать, сегодня заперли свои двери. Думаете, что мисс Бейли могла бы беспечно оставить заднюю дверь незапертой и, приняв успокоительное, лечь спать в гостиной, будь у нее хоть даже небольшая причина для опасений?
– Полиция считает, что преступник мог ошибочно решить, будто миссис Бейли разгадала его личность.
– Нет, – возразил я, – будь у нее возможность вычислить преступника, она бы понимала, что он испугается, и испугалась бы сама. На мой взгляд, ложась спать в большой и открытой комнате, она отбросила вероятность наличия тайного врага, секретов и всего прочего.
– Вы же не имеете в виду, что это два преступления не связаны?
– Нет. Я лишь считаю, что она не была ни глупа, ни безрассудна, так что любое, даже самое незначительное участие в тайнах Тони Шарвана заставило бы ее опасаться. Ложась отдохнуть в гостиной, она не испытывала страха. Вывод очевиден.
Освальд на минуту задумался и, по-видимому, отбросил эту мысль.
– Во всяком случае, – сказал он, – в обоих случаях преступник не приносил орудие преступления извне – оно было в доме. Преступник должен был знать, что у Тони есть пистолет – конечно, если убийство было предумышленным. Несомненно, это его он искал в комнате Тони. А что до ножа, то прошлой ночью он был в ящике. Интересно, покидал ли он дом ночью? Конечно, полиция считает, что да – так как они обыскали двор. Сегодня днем он прибыл не по дороге. Полицейский на мотоцикле клянется в этом, как и в том, что он не мог сократить дорогу, поднявшись на холм с фасада. Я же думаю, что он мог подняться на холм так, чтобы полицейский не заметил его; но это было бы опрометчиво, ведь его могли увидеть из дома или с улицы. Полиция считает, что он обошел вокруг и спустился с холма за домом. Они думают, что смогут найти проход через лес и кустарники позади холма, и…
Я больше не мог сдерживаться.
– Кстати, – сказал я, – вы виделись с Кизи после того, как он вернулся домой?
Освальд кивнул и отвернулся. Его шея покраснела. Он рассматривал свои руки. Извивался на своем месте. Нужно сказать, что в то время из-за ужаса, боли и страха я был неспособен испытывать эмоции, так что я поразился своему изумлению, подогреваемому нарастающим гневом. «Что же мучает этого идиота? – думал я. – Если он знает о признании Пола Кизи, то почему он так смутился, пытаясь обмануть меня? А если он не знает, то почему он так нервничает, ставя нас обоих в неловкое положение?».
– Да, – наконец-то ответил он. – Я… я говорил с Полом. Он… ну, у него есть свои собственные теории. Он… ну, думаю, он излишне все драматизирует. И как-то раз он видел Вики в гневе, и теперь он, ну… очень обеспокоен. Он думает, что мы, мужчины, должны быть заодно, и в худшем случае кто-то из нас должен вмешаться…