— Ну, я как-то спросонья заблудился. И еще темно. Я же ночью у вас никогда не был, — стал неуклюже оправдываться мальчик.
— А мне, между прочим, в семь на работу вставать, — обиженно произнес Борис Олегович, — Ладно. Шуруй себе в свой туалет. Спать хочется.
Он накрылся с головой одеялом.
— Что? Что там у вас? — в это время из своей комнаты с криком вылетел Олег.
В следующую секунду он на полном ходу врезался в тот же пуфик, в свою очередь зацепив еще несколько скляночек, которые с грохотом полетели с туалетного столика на пол, и, наконец, плашмя приземлился на живот Беляева-старшего.
— Вы что, оба сегодня чокнулись? — взревел тот.
— Я лично — нет, — обиженно отозвался сын. — Это же вы меня разбудили.
— Не мы, а он, — воззрился свирепо Борис Олегович на Женьку.
Мама Олега, Нина Ивановна, встав с постели, расставляла на столике опрокинутые флаконы.
— Хорошо, хоть ничего не разбили, — сонно пробормотала она.
Вульф, пользуясь замешательством, прыгнул на кровать и с самым невинным видом улегся в ногах у Бориса Олеговича рядышком с Женькой.
— И ты тоже спятил? — пронзительно возопил папа Олега.
Пес, наградив его укоряющим взглядом, лениво спрыгнул на пол. Он считал величайшей несправедливостью, что ему не разрешали спать на постелях, диванах и креслах, «Почему Женьке можно, а мне нельзя?» — словно бы спрашивал сейчас пес.
Тем временем долговязый Женька, догадавшись, наконец, встать с постели чужих родителей, прошептал Олегу:
— Пошли в гостиную. Там такое творится!
Олег как-то странно на него глянул и покрутил пальцем у виска.
— Я тебя умоляю, — с тоской произнес Борис Олегович. — Проводи его в туалет. И чтобы духу вашего в этой комнате не было.
— Вот, вот! Именно в туалет! — очень обрадовался такой постановке вопроса Женька.
— Сам, что ли, дойти не можешь? — буркнул Олег. — Спать хочется. Ночь еще, между прочим.
— Вот именно, не могу, — уперся Женька. — Я в вашей квартире сегодня совсем запутался.
— Слушайте! — возмутилась Нина Ивановна. — Вы не могли бы свои отношения выяснить где-нибудь за пределами нашей комнаты? Нам, между прочим, завтра с отцом действительно на работу.
— Вернее, уже сегодня, — любил во всем точность Борис Олегович. — У нас, в отличие от некоторых, каникул не существует. А ну! Вон отсюда! — повысил он голос.
Мальчики в темпе ретировались. Вульф вылетел следом за ними.
— Говорил же тебе, — прикрывая дверь родительской спальни, услыхал Олег недовольное бормотание отца. — С этим Женькой у нас две недели не будет покоя.
Мама что-то тихо ему ответила, но Олег предпочел продолжения разговора не слышать.
— У тебя что, крыша поехала? — осведомился он у Женьки, когда они оказались на другом конце коридора. — Шуруй в туалет, — гостеприимно распахнул он соответствующую дверь.
— Нужно мне очень, — замахал длинными руками Женька. — А если было бы нужно, сам бы дошел.
— Чего же всех на ноги поднял? — уже охватывало раздражение Олега. — Мне и так с трудом удалось уговорить предков, чтобы они тебя взяли. Ладно. Я спать пойду.
— Погоди! — решительно преградил ему путь к отступлению старый друг. — Я же к тебе шел. Там, в гостиной, кто-то сигналы бедствия подает.
— Чего? — ошалело посмотрел на него Олег.
— Что слышал, — отозвался Женька. — Прямо над моей головой.
— Над чьей головой? — поправил съехавшие очки Олег. — По-моему, ты от жары совсем…
— А вот ни фига! — выкрикнул возмущенно Женька.
— Тихо ты! — прошипел Олег. — Предки и так на взводе.
— Ой, — спохватился Женька.
— Что там еще такое? — тут же донесся из спальни далекий голос отца.
— Ничего, ничего, папа, спи! — крикнул заботливый сын. — Тут вода очень горячая потекла из крана. Женька немного обжегся.
На том конце коридора послышался шум. Дверь родительской спальни с треском распахнулась. Мгновение спустя перед ребятами предстал разъяренный Борис Олегович в длинных цветастых трусах и с всклокоченной темной шевелюрой.
— Слушайте, вы! — заорал он так, что голос его эхом разнесся по квартире. — Если еще этот Женька хотя бы один только раз чем-нибудь там обожжется или пойдет ко мне в комнату искать туалет, пеняйте на себя! Обоих на улицу выгоню!
— Мы больше не будем, папа, — смущенно промямлил Олег.
— И в туалет никакой мне не надо, — подхватил Женька.
— Ах, значит, тебе не надо! — пуще прежнего разъярился Беляев-старший. — Это ты, значит, меня нарочно поднял, чтобы я завтра работать весь день не смог!