Водя пальцем по на картам, старик заговорил с Луковым более миролюбивым тоном:
– Уж вы то, как специалист, должны понимать, что интересы России всегда лежали, и будут лежать в этих восточных территориях, куда нас с вами хотят откомандировать. Если мы – русские патриоты сейчас из-за наших внутренних разногласий оставим без внимания этот регион, англичане воспользуются благоприятной возможностью и навсегда отторгнут территории, которые были присоединены к России ценою тысяч солдатских жизней.
Козлебородый представил старика Лукову:
– Это Анри Николаевич Вильмонт. Он служит советником в Штабе Главнокомандующего вооружёнными силами республики. Если вы товарищ Луков – учёный-теоретик, то Анри Николаевич в своё время изъездил Центральную Азию верхом вдоль и поперёк; рискуя головой пробирался к полудиким племенам. Бывал в Афганистане, куда до последнего времени европейцам путь был закрыт.
Одиссей ещё раз с интересом взглянул на многоопытного путешественника: обветренное лицо с волевым подбородком, усики, концы которых были браво закручены, как это принято у кавалеристов. На то, что он прожил суровую, полную опасностей жизнь указывали два шрама – один длинный на щеке, явно оставленный саблей, другой маленький на лбу.
Между тем козлебородый завёл со стариком разговор о деле, в которое Луков пока ещё не был посвящён:
– Как идёт подготовка, Анри Николаевич?
– К сожалению, Феликс Эдмундович, с большими сложностями. Дело начинает двигаться с мёртвой точки лишь после упоминания вашего ведомства и вас лично. На любителей саботажа аббревиатура «ВЧКа» действует как, пардон, сильное слабительное.
Козлебородый грустно усмехнулся:
– Да, вынужден признать, что хотя мы недавно у власти, но уже породили собственную неповоротливую бюрократию. Я неоднократно затрагивал эту болезненную для всех честных партийцев тему на заседаниях президиума ВЦИК. И каждый раз Владимир Ильич меня поддерживает в моём крестовом походе против паразитирующих на революции чиновников, которым собственные тёплые сытные места гораздо важнее интересов нашей республики. Но, к моему горькому сожалению, пока ситуация на этом фронте остаётся тяжёлой.
– Я вас понимаю, Феликс Эдмундович, – сочувственно покачал белой, как лунь головой старый служака. – Я всю жизнь остерегался разного рода столоначальников куда больше, чем кривых сабель враждебных туземцев или отравленных пуль иностранных шпионов. Даже язву желудка заработал, общаясь с чиновниками при государях-императорах. Но зато кое-чему научился, и знаю, как обходить бюрократические препоны. Так что в целом всё идёт по плану. Правда ещё пропасть дел, но полагаю управимся в срок.
Козлебородый удовлетворённо кивнул. Он попросил присутствующих в его кабинете высокопоставленных чекистов оказать всяческое содействие товарищу Вильмонту в его деле, чтобы максимально ускорить его. Но при этом в лице козлебородого оставалось какое-то сомнение. Он задумчиво прошёлся по кабинету, после чего вновь обратился к генеральского вида старику:
– Я хочу ещё раз подчеркнуть, Анри Николаевич: наше правительство придаёт архиважное значение готовящейся экспедиции. В связи с этим я должен задать вам прямой вопрос, так что вы не обижайтесь на мою прямоту: «Можете ли вы гарантировать успех?».
– Понимаю, – спокойно произнёс старик. Однако было заметно, что самолюбие добровольно пошедшего на службу к новой власти высокопоставленного офицера уязвлено. Тем не менее, Вильмонт быстро подавил в себе негативные эмоции и постарался ответить в спокойном деловом ключе:
– Абсолютной гарантии, конечно, дать нельзя. Возможны непредвиденные случайности. Успех дела главным образом будет зависеть от того, насколько хорошо мы будем знать текущую обстановку на Востоке, особенно в том регионе, который нас конкретно интересует, и как сумеем к ней приспособиться. И здесь я рассчитываю на помощь специалиста.
Вильмонт выразительно посмотрел на Лукова.
Козлебородый удовлетворённо кивнул головой:
– Что ж, вы правы – дело потребует серьёзной научной подготовки и сопровождения знающего человека. А вас, товарищ Вильмонт, я ещё раз прошу не обижаться. Не считайте мой вопрос выражением недоверия. Просто мне важно было ещё раз услышать ваш, так сказать, стратегический прогноз по этому нашему проекту.