Грозя кулаком воображаемым бунтовщикам, комиссар некоторое время силился закончить свою мысль, впрочем, так и не смог подобрать нужных слов, и отправился с сотоварищами продолжать разгул.
Из столовой доносились песни под гармошку и граммофон, дикие крики, женский визг, хохот. Кроме невесты комиссара и нескольких пьяниц из числа служащих аэродрома, в гуляющей компании появились ещё какие-то женщины и двое субъектов уголовного вида. Гранит успел свести дружбу не только с местными чекистами, но и с фартовыми ребятами, которые приехали прошлой ночью из Симбирска и привезли с собой своих девочек. Это выяснилось под вечер третьего дня, когда компания снова вывалилась из столовой. Разгорячённые спиртным мужики стали гонятся за своими обнажёнными подругами, а, поймав, совокуплялись прямо на снегу. Командование авиаотряда по-прежнему не вмешивалось, предпочитая сохранять нейтралитет. Казалось, на московского гостя просто нет управы.
Точку в комиссарском загуле поставил генерал. Видя, что Лаптева уговаривать бесполезно, Вильмонт принял решение лететь дальше без него. Но это оказалось невозможно сделать. Обнаружилось, что кто-то тайно слил весь коньячный спирт из баков их самолёта. Часовой-красноармеец указал на комиссара. Начальник экспедиции пришёл в бешенство. Мало того, что это трепло обманул его, обещав достать 150 литров горючего, теперь он внаглую пропивал с дружками остатки их топлива! Пора было применить данную ему власть, пусть даже и к комиссару.
Вместе с Луковым и немцем Анри Николаевич решительно вошёл в столовую. Картина, которую они увидели в приглушённом свете керосинки, не смутила лишь и не такое повидавшего на своём веку генерала. Прямо на полу на брошенных шинелях и бушлатах вповалку возлежали измождённые после долгой пьянки и оргии голые мужчины и женщины, тела их сплелись в один клубок. Густая тяжёлая атмосфера помещения была пропитана алкогольными испарениями, запахом пота и марафетным духом.
– Это что за фря? – комиссар недовольно ткнул пальцем в сторону генерала и сплюнул через отсутствующие передние зубы. – Тебя не приглашали.
– Погоди, погоди, Гранитушка, – погладив комиссара по плечу, встрепенулась одна из лежащих рядом с ним девиц. – Смотри, какой милашка к нам заглянул на огонёк. Мы ему рады.
Молодая женщина грациозно поднялась с пола. Одиссею она неожиданно показалось восхитительной вакханкой. Роскошное тело её было прекрасно в своей бесстыдной наготе – тяжелые налитые груди, широкие бёдра, нежные плечи. В здешнем полумраке кожа её казалась золотистой. Чёрные косы на голове девицы были уложены венцом. Луков обомлел. Ласковый взгляд и бархатный мягкий голос девицы гипнотизировали:
– Заходи, красавец, побудь со мной. Но вначале вкуси сладость моих сахарных уст.
Девица грациозно приблизилась к Лукову, осторожно сняла с молодого человека очки и потянулась своими устами к его губам. Одиссей почувствовал дыхание, отравленное спиртным перегаром, и инстинктивно отпрянул. Но девица совсем не обиделась. Она усмехнулась и предложила молодому мужчине кружку.
– Запей горьким вином, коль недостаточно сладко показалось.
Одиссей чувствовал, как горят его щёки. Близость этой бесстыдной женщины, несмотря ни на что, не могла не взволновать его. Видя его взгляд, девица улыбнулась, взяла его за руку и нежно потянула за собой на пол, напевно приговаривая:
– Что ж, не захотел моего поцелуя, изведай другого. Тебя люблю теперь я. Побудь со мной, забудешь о тревогах. Лаской огневой утолю все твои печали.
– Ого, смотри-ка, приглянулась ему наша Маруха! – хохотнул и подобострастно обратился к юному комиссару один из его собутыльников, указывая на растерявшегося Лукова. – А может, лучше старичку её предложить? Она кого хочешь молодым козликом скакать заставит!
– Ох, ха, ха! – схватившись за животы, заржали приятели комиссара.
– Зачем отбираете у меня мальчика – надула губки вакханка, – он такой милый, чистенький такой, не испорченный, прямо съела бы. Ам!
– Заткнись! Тебя на спрашивают! – по-хозяйски рыкнул на неё Лаптев. И тут же перешёл с крика на вкрадчивость. С дерзким глазом и ухмылкой на губах комиссар обратился к Вильмонту:
– А что, начальник, выбирай любую. Мы с тобой теперь в одной упряжке, так что должны уважить друг друга. Выбирай! Все наши мамзели к твоим услугам! Хочешь на Маруху залезай, а хочешь с Алтыной повеселись. Сегодня я угощаю! Я не жадный!