— Хм… — Наташа отодвинула листки от себя на вытянутых руках. — Это, как я понимаю, вы… а это?
— Мой муж, госпожа. А это младший сын.
— А сколько лет вашему сыну?
— Пятнадцать… он после болезни плохо ходит, помогает раскрашивая игрушки…
— Хм… — задумчиво повторила Наташа. — Не сказать бы, что шедевр, но кто я такая, чтобы судить… Вот что, я покупаю эту змею, буду Альду пугать — она змей ужас как не любит, — Наташа предвкушающе улыбнулась. — И, если согласитесь, куплю все рисунки вашего сына. — Наташа сунула руку в сумку и достала кошелек. Отсчитала монеты и выложила на лоток. — Столько хватит?
— Это… это слишком много, госпожа…
— Значит, хватит, — кивнула Наташа. — Так что, я забираю рисунки?
— Да-да, конечно, госпожа, — женщина суетливо свернула все листы и протянула девушке. Наташа кивком поблагодарила и сунула их в сумку следом за кошельком. Туда же положила и змею.
— Скажите, а краски для раскрашивания он где берет?
— Сам делает, госпожа. Из растений разных. Мой муж и старший сын по его просьбе приносят домой, он из них и делает. Вечно что-то варит там…
— Вот оно как… А что ж он картины свои углем пишет, а не красками?
— Так не знаю я, госпожа… Он говорит, что эти краски не годятся для бумаги — расплываются, но на дерево хорошо ложатся.
— О… получается, он делает краски на водной основе… — Наташа огляделась, заметила нужное и быстро отошла к другому прилавку, вернулась буквально через три минуты с бутылкой. — Вот, тут льняное масло. Посоветуйте ему выварить это масло и сделать краски на его основе, возможно, тогда ему удастся сделать краски для бумаги. Будет возможность, загляну еще к вам, надеюсь увидеть новые рисунки.
— А… да… конечно… госпожа… — Женщина осталась стоять с бутылкой в руках, раскрыв рот, а Наташа уже удалялась, заложив руки за спину и поглядывая по сторонам.
— Скажи честно, тебя действительно рисунки заинтересовали?
— Не поверишь, — хмыкнула Наташа, — меня заинтересовала именно змея. Она смотрится как настоящая.
— Альду пугать?
— Ага, — честно ответила Наташа и улыбнулась. Дарк поежился и что-то пробормотал про крепкую женскую дружбу. — Ну и раскрашены остальные игрушки мастерски. А змея вообще классная. Действительно ведь здорово, даже чешуйки прорисованы. Про рисунки я уже так спросила, просто почувствовала, что тот, кто так сумел раскрасить дерево, не может не рисовать.
— И тебе рисунки на самом деле понравились?
— Да. В плане художественной ценности, конечно, так себе. Чувствуется, что рисовал самоучка. Пропорции нарушены, перспектива хромает, но сам метод рисования… Очень твердая рука. Похоже, он учился рисовать с натуры, всё рассматривая и запоминая. Отсюда и такая точность в деталях и такое мастерство в раскраске. Ты обратил внимание, что животные у той продавщицы по-разному раскрашены? Те, которые водятся здесь, трудно отличить от настоящих. А вот те, которых ее сын не мог видеть, там дана воля фантазии. Видно, что с чужих слов раскрашивали. То ли с рассказов моряков, то ли купцов. Отец его, кстати, тоже бывший моряк, скорее всего, видно, сделаны они лучше, чем раскрашены. То есть отец видел этих животных, а вот сын только слышал.
— Теперь я понимаю те слова про Призванных, что слышал раньше, — задумчиво протянул Жорн. — Эта была тетка Дорна. Ее муж Торин и правда бывший моряк, но когда родился сын, ушел из флота и устроился столяром в Моригате. Эти игрушки так, развлечение для него и дополнительный заработок. Хотя, скорее, способ порадовать калечного сына… Лиэн. Он три года назад серьезно заболел, думали, не выживет. Выздоровел, но с тех пор ходит с трудом.
Наташа кивнула. Подумала. Покосилась на Жорна.
— Вам жалко его?
Жорн пожал плечами.
— Хороший пацан. Но с таким… хм… дефектом… он так и останется на шее родителей.
— Дефектом, м-да. — Наташа достала рисунки, пролистала, убрала. — А ведь мог бы… Вот что… Художник из меня не получится… по характеру. Усидчивости не хватает. Но раз так… — Наташа достала блокнот, карандаш и начала писать. Выдернула листок и протянула его Жорну. — Не ищите подвоха, просто… а, трудно объяснить, — махнула рукой Наташа. — Короче, можете это отнести этой семье? Мой адрес. Если сам Лиэн плохо ходит, пусть придет кто-то из их семьи. Я готова оплатить ему уроки рисования. Возможно, не у самого лучшего художника столицы, но подберу нормального. Если он готов учиться, то… ах да… он совсем не ходит?