— Зачем вам?
Действительно, зачем? Этого я и сам не знал, так же, как не знал, что делать дальше.
— Я хочу знать все, что связано с дядей в последний период его жизни.
— С какой целью?
Я пожал плечами. Он требовал ответа, которого я еще не успел дать себе.
— Хочу знать.
— Любовником Магды Констас был актер Димитрис Апергис. Знаете его?
— Слышал. Когда уезжал из Греции, он как раз дебютировал.
— Сегодня он считается лучшим актером. Талантливый артист из изысканной семьи, но эгоист и сноб.
— Когда прервались их отношения?
— Вскоре после смерти Тимотеоса Констаса.
— Этот разрыв связан со смертью?
— Не знаю.
Больше вопросов не было — я узнал множество вещей и в то же время не узнал ничего. Прощаясь, Апостолос Мелахринос спросил:
— Когда вы вернетесь к своим делам?
— Посмотрим, — ответил я.
Собственно, в тот момент я не знал, уеду ли скоро из Греции, или останусь, чтобы…
По сути, зачем мне было оставаться? Чтобы раскрыть причину смерти почти незнакомого мне родственника? Но вернувшись в гостиницу, я позвонил в туристическое агентство, чтобы забронировать билет в Париж на следующую неделю.
5
Я написал Апостолосу Мелахриносу письмо, в котором сообщал о решении вернуться к своим делам. А также выразил признательность за заботы и поручал адвокату защиту моих интересов по наследованию. Отправив письмо, я уселся в кресло и взялся за газеты. Мой взор остановился на улыбающемся интеллигентном лице. Это была культурная страница. Под фотографией прочел следующее:
«Руководитель труппы и главный герой театра Аттикон Димитрис Апергис в роли Жака Дюваля в пьесе Марселя Марсо «Каникулы господина Дюваля». Премьера состоится сегодня в Аттиконе».
Я решил пойти на представление, несмотря на то, что уже почти решил вернуться во Францию. Я подошел к окошку в вестибюле.
— Один билет на вечер в театр «Аттикон».
— На премьеру Апергиса? Боюсь, что это не легко…
Сотенная бумажка устранила сомнения. Спустя десять минут мне сообщили, что билет можно взять в кассе.
До начала представления оставалось четыре часа. Возможность увидеть любовника Магды воскресила во мне интерес к делу.
Кельнеры убирали столы на площади. Вместе с уходящим солнцем исчезало и послеобеденное весеннее тепло. У входа в гостиницу я заметил знакомый силуэт Алекса Аргириса. Молодой человек остановился у окошка в вестибюле и что-то спросил у служащего. Заметив меня, он подошел.
— Вы один?
— Да. Пытаюсь убить время.
Предложил ему присесть. Был ли Аргирис тем незнакомцем, который мне звонил?
— Только вернулись из Психико?
— Да.
Он беспомощно поднял плечи.
— Вы встречали в жизни что-либо более скучное, чем семейные встречи?
— Довольно часто.
— А я нет.
— И все же, их не избегаете.
— По мере возможностей.
— Вы часто бываете у Констасов?
— Очень редко.
— Да? И все же были там в роковую ночь.
— Меня притащила матушка, — равнодушно ответил Алекс.
— Вы последним покинули дом?
— Не помню, возможно.
Вдруг он расхохотался, приблизил свой стул и произнес:
— Почему прямо не спрашиваете то, что вас интересует? Что хотите узнать?
— Как умер мой дядя?
— То есть, кто убил его?
Я вздрогнул. Этот парень слишком далеко заходит.
— Думаете, он был убит?
Он поднял плечи, выражая равнодушие.
— Я ничего не думаю. Вы так думаете.
— Но ведь я этого не говорил…
— Вы это выразили сотней способов, — спокойно прервал Аргирис. Своими вопросами, напоминающим и трибунал, замалчиваниями и волнениями. К тому же я не впервые слышу, что супруг кузины не добровольно пустился, в великое путешествие.
— От кого еще?
— Этот адвокат, господин…
Он остановился.
— Кто?
— Мне не нравится вмешиваться не в свои дела.
— Вы же были готовы произнести имя.
— Да. Но раздумал. А почему бы вам не поговорить с моей кузиной? Она знает больше, чем мы. Магда и есть тот человек, который вам нужен, если, конечно…
Я вновь, услышал неприятный смех, напоминавший о таинственном телефонном звонке.
— Если, конечно, она вне подозрений.
Я быстро овладел собой.
— Ради Бога! Что вы там говорите?!
— То, что вы думаете. Оревуар, господин Никодемос. Беседа с вами доставила мне удовольствие.
Он поднялся.
— Могу предоставить еще информацию, может быть, бесполезную, но все же любопытную. Мама и я — мы не были последними, кто видел в ту ночь вашего родственника.