— Да.
— Видели ли вы их в тот вечер?
— Видел.
(Значит молодой Аргирис говорил правду).
— А горничную Констасов вы знаете?
— Магда говорила о ней.
— Ее рассчитали после смерти дяди. Знаете почему?
— Разумеется, нет. Я же говорил, что с той ночи ни с кем из семьи Констас не встречался.
Я посмотрел на его лицо: глаза молили. Было ясно: он боялся.
— Теперь вы знаете обо мне всю правду. Дайте слово, что никому не расскажете?
— Постараюсь.
— Все же у вас нет никаких оснований вмешивать меня в какой-нибудь скандал. Моя карьера…
Но беспокоила ли его только карьера?
Я проводил Димитриса до дверей гостиницы.
— Вижу, артистический мир вас посещает, — услышал я, направляясь к себе. — Видимо, искусство — слабость семейства Констас.
В холле, возле колонны, стоял Аргирис.
— На этого господина вы намекали вчера? — спокойно спросил я.
— Намекал?! Не помню, на что я «намекал» вчера, так как вообще не люблю «намекать».
На сей раз его дерзость не раздражала меня. Я даже рассмеялся.
— Скажи-ка мне, милый, что за игру ты ведешь?
— Если бы я знал…
— Это ты любишь игру с телефоном?
— Все мы любим игру.
— Бросим философствование. Ты звонишь?
— Нет.
Он вел себя как-то иначе, и мне показалось, что на сей раз говорит откровенно.
— Хочешь, поговорим как друзья?
— Можно и так.
— Присядем.
— Что ты думаешь об Апергисе?
— Все говорят, что он обаятельный господин.
— Я не спрашиваю, что «говорят все». Твое мнение.
— Я… я считаю его самым отвратным типом.
— Почему?
— Потому что он вызывает отвращение. Вот вас не называю отвратным.
— Еще скажешь, что симпатизируешь?
— Почти так.
— Алекс, действительно вы с матерью в ту ночь ушли последними из дома Констаса?
— Последними из приглашенных.
— Ты хочешь сказать, что после вас мог еще кто-то прийти. Кто же, кроме Апергиса?
Юноша презрительно улыбнулся.
— Ну, этот свой человек.
— Тогда, кто?
— Почему не спросите Магду?
— Думаешь, она скажет?
— А вы думаете, я скажу то, чего она не скажет?
— Так ты на ее стороне?
— Она единственный мой друг. Единственный человек…
Алекс поднялся.
— Вы привели нас всех в смятение со своим замечательным дядюшкой, — заключил он, возвращаясь к своему обычному тону. — Сначала бы попытались узнать, кем был ваш родственник, а потом выясняли, как он умер. Салют!
Он ушел раздраженным.
Должен признаться, что. Аргирис прав. Я ничего не знал о Тимотеосе Констасе.
7
Я вышел из гостиницы и попытался навести порядок в своих мыслях. Все началось с того телефонного разговора. Какие цели ставил неизвестный? Напугать и заставить бросить на час раньше «дело» Тимотеоса Констаса?
Я остановил такси.
— Психико.
Магда была единственным человеком, который мог дать ответ на эти вопросы. Новый персонаж, выведенный на сцену Димитрисом Апергисом, открывал в деле иные перспективы. Но существовал ли на самом деле этот новый персонаж?
— Искренне рада тебя видеть. Как ты проводишь время? — с нежной фамильярностью спросила Магда. — Какие впечатления от Афин? Город таким же остался?
— Совсем другой.
Она взяла меня за руку и я почувствовал как начинают действовать дорогие духи.
— Разумеется, сегодня ты обедаешь со мной.
— Но…
— Не принимаю никакого отказа.
Мы беседовали, как близкие родственники.
— Посидим здесь?
На просторной веранде стояли роскошные кресла, между ними был столик. Весеннее солнце делало окружающую обстановку еще более приятной.
— Да, здесь прекрасно.
Отвечал рассеянно. Сидя рядом с ней, я понял, что задавать вопросы будет не так уж просто.
— Что с тобой?
Я понял: эта женщина мне нравится! Я почувствовал это еще в первое мгновение, как только ее увидел.
— Да ничего.
Она положила свою руку на мою. Я невольно вздрогнул.
— Ты очень задумчив.
— Верно.
— Что тебя занимает?
Я не собирался ничего рассказывать, но слова как-то сами вылетели:
— Сегодня ко мне приходил Димитрис.
Она побледнела.
— Кто?
— Актер Димитрис Апергис.
— Он твой друг?
— Вчера я видел его впервые.
Она отвела глаза.
— Я ходил в театр. Мы встретились сами.
Молча ожидал вопроса.
— Ты не о чем не спрашиваешь?