Она резко повернулась, и я увидел глаза, полные слез.
— Сожалеешь? Только это хочешь сказать?
— Магда!
— Ты сожалеешь, что уничтожил такой прекрасный полдень, так, как сожалел бы об испорченной партии в бридж или какой-нибудь вечеринке…
Она спрятала лицо в ладони. Я видел, как вздрагивали голые плечи. Это сверх моих сил — оставаться спокойным рядом с плачущей женщиной, и особенно с любимой женщиной.
— Прости. Если бы ты знала, сколько я выстрадал. Как я люблю тебя…
Она взяла меня за руку.
— Ты должен мне все сказать.
— Мне нечего тебе сказать. Мои дурости исчезли…
— Мы никогда не сможем любить друг друга по-настоящему, пока будут, существовать твои подозрения. Ты должен верить мне! Верить раз и навсегда!
— Я верю тебе, Магда.
— Сегодня, а потом? То, что ты скрываешь, будет отравлять тебя.
Снова я пытался отрицать, но она настаивала. Усадила рядом, и я все рассказал. Внимательно выслушав, печально улыбнулась.
— Ты думал, что в моем доме находился убийца, и Апергис видел его, из-за чего пострадал сам? Боже, какой ты еще ребенок!
Именно так я и рассуждал, но когда услышал все это в изложении Магды, понял, что действительно вел себя глупо.
— Ты простила меня?
— С одним условием: ты никогда больше не вспомнишь об этом.
10
В ближайшие три дня Алекс Аргирис не появлялся, и — просто невероятно — исчез странный телефонный собеседник. Возможно, у него больше не было причин приставать ко мне.
Был вечер, я только что вернулся из Психико и отдыхал в баре. Тут я увидел комиссара Бекаса. Он разгуливал по большому залу гостиницы. Заметив меня, дружелюбно улыбнулся и подошел как старый знакомый.
— Вот я и в вашей прекрасной гостинице.
— Не ко мне ли?
Он рассмеялся.
— Что вы! Одна личность по линии НАТО проведет здесь вечер. В наши дни надо быть весьма внимательными…
Он повернулся к бармену.
— Одно узо, прошу вас. А вам?
Я указал на свой бокал.
Комиссар вскарабкался на высокий стул перед стойкой бара.
— Прекрасная гостиница. Для Афин большой прогресс.
— А вы никогда не были за границей?
— Дважды, но всегда по служебным делам.
— За ваше здоровье!
Бекас казался мне человеком без тайных умыслов, приятным и симпатичным. Но таким ли был на самом деле?
Он допил свой узо и заказал еще виски.
— Ах! — вспомнил вдруг комиссар, — я же вам не сказал о шофере.
— О ком?
— О шофере, который сбил Апергиса.
— Вы поймали его?
— Он сам пришел. Пришел и сдался сам. Произошел несчастный случай. Мерзавец был пьян.
Итак, несчастный случай. Наконец я получил подтверждение этого от компетентного источника.
— Кто этот человек?
— Водитель машины некоего господина Демодикоса.
— Демодикоса… — пробормотал я.
— Вы его знаете?
— Нет, Но, кажется, уже слышал это имя.
— Не во времена ли оккупации?
— Возможно…
— Тогда оно было очень известно. По крайней мере, нам, полицейским.
— Речь идет об одном и том же лице?
— Думаю, что нет.
Итак, совпадение! Совпадение с Демодикосом времен Оккупации или с Демодикосом, который посетил Тимотеоса Констаса?
— Мне пора идти, — объявил Бекас, — надо посмотреть и другие этажи.
Когда он ушел, ко мне приблизился бармен.
— Вы знаете комиссара?
— Недавно с ним познакомился.
— Орел!
Орел, похожий на ягненка, — подумал я. И тут только понял, что Бекас ни во что не верил из того, что мне рассказал. И что он не принял версию несчастного случая.
— Так оно и есть! — согласился я. — Пойду спать. Доброй ночи!
Медленно поднимаюсь на свой этаж. Несчастный случай! Не слишком ли я поторопился избавиться от своих сомнений?
Не успел закрыть за собой дверь, как зазвонил телефон.
— Добрый вечер. Вы не тосковали по мне?
Снова этот тип, а я и забыл о нем.
— Почувствовал твое отсутствие.
— Как поживает тетушка?
— Полагаю, ты это знаешь лучше меня.
— Верно, даже знаю кое-что такое, чего вы себе и представить не можете.
Я промолчал.
— Вы не спрашиваете, что?
— Не пошел бы ты к черту, Алекс?
— Алекс? Вы присваиваете мне чужое имя.
— Так это не ты?
— Разумеется, нет. Так вы не спрашиваете, что мне известно о вашей очаровательной родственницу? Не хотите знать, с кем находится она в эти минуты?
Ревность сжимала сердце. Я сгорал от нетерпения расспросить обо всем, но чувство гордости остановило.