— Прошу прощения, сейчас ухожу.
Он поднялся.
— Завтра зайду опять. До свидания.
Бекас уже выходил из комнаты, как я его остановил.
— Минуточку. Что будет с Демодикосом?
— Ничего.
— Вы не станете его допрашивать?
— Пока нет. Отдыхайте и постарайтесь починить свою голову. У нашего друга красивая голова, не так ли? — обратился он к санитарке.
— Красивая и крепкая, — сказала она.
Бекас вежливо поклонился и вышел.
На второй день я вышел из больницы. В гостиницу меня отвез Бекас. В машине он сообщил новости:
— Водителя нашли мы довольно легко. Он хорошо вас запомнил. Тот, кто платил за вас, был весьма щедр.
— Это была горничная?
— Нет. Мужчина лет тридцати пяти - сорока. Демодикос все предусмотрел.
— Так вы не собираетесь его допрашивать? — снова спросил я.
— Зачем? Он скажет, что вор избавился от машины, чтобы спокойно работать! Нет. Дорогой господин Демодикос и его друзья на свободе могут представить нам что-то значительно более важное.
— Что именно?
— Доказательства, в которых я нуждаюсь. Мы приехали.
…Действительно, мы были уже у входа в гостиницу.
— Постарайтесь отдохнуть. Вы должны быстро восстановить силы, так как вскоре придется путешествовать.
— В Миконос?
— Разумеется. Нашим друзьям не терпится захватить свое золото!
В гостинице мне сразу сообщили:..
— Господин Аргирис искал вас.
— Благодарю. Буду у себя.
Я подошел к лифту, когда в холле появилась знаменитая актриса с собачонкой на руках. Множество любопытных не отставало от нее. Мальчик-лифтер задержался, чтобы полюбоваться звездой.
— Правда, она изумительна? К сожалению, через 2–3 дня покидает нас.
— Неужели? — спросил я равнодушно.
— Лорен должна снимать фильм где-то на островах. Так сказала ее горничная.
Не успел я восхититься его осведомленностью, как лифт остановился. Я попал на свой этаж.
…Через 10 минут ко мне ворвался Алекс.
— Мне сказали, вы ранены. Что случилось?
— Да так, ерунда, несколько царапин.
— Где вы были?
— Деловая поездка в Миконос.
— В Миконос в это время года?! Тогда вы наверняка встречались с мамой?!
— Встречался.
— А она ничего не сказала.
— Возможно, не придала значения этому. Она здесь?
— Да. Совсем обезумела с этими съемками. Или режиссер, или оператор — ее старый знакомый, и со вчерашнего дня мама только там. Она утверждает, то знала Софи Лорен, когда та была еще бедной манекенщицей, демонстрировавшей купальные костюмы, и никак не может понять, почему сейчас, на вершинах славы, актриса не может вспомнить ее.
Говорил он быстро и много, но я почувствовал, что юноша чем-то обеспокоен.
— Магда была в Миконосе, — предупредил я вопрос Аргириса.
— Что с ней?
— Все в порядке, — соврал я.
— А по-моему, не все. Несколько раз я приходил к ней, но меня не приняли. Меня, который всегда… Вчера вечером я снова пытался…
— Вчера вечером?
— Да. После одиннадцати. Окна были освещены, но служанка сообщила, что госпожа спит.
— Может, это была правда?
— Нет. Стыдно признаться, но я забрался на дерево и заглянул в окно. У нее были гости: двое мужчин.
— Двое?
Но кто второй? — подумал я.
— Мне казалось, что Магда о чем-то упрашивала одного. Я не видел ее лица — она сидела спиной к окну — но я видел ее жесты. Я понял, что мужчина в чем-то отказывает. На минуту зашла служанка, затем вышла.
— В котором часу это было?
— В двенадцать — половине первого. — А что?
— Да так, просто…
Итак, там был второй мужчина. Это он отпустил такси, и он напал на меня.
Магда была моим единственным другом, единственным настоящим другом, а теперь… Я ревновал ее ко всем, кого она любила. Я их всех ненавидел. От всей души я ненавидел Апергиса. Вначале ревновал и к вам.
— Но меня ты не ненавидишь? — спросил я, улыбаясь.
— Нет. Но сначала…
Он остановился, затем произнес:
— Вначале, да. Я хотел вас напугать… Я звонил вам…
Слушал я равнодушно, но при последних словах вздрогнул. Он звонил мне! Так это он коварный собеседник?
— Ты???
Он склонил голову.
— Да.
Нет. Он лгал. Ведь я проверял. Аргирис находился в своей комнате, когда мне звонили из города.
— Это был я. Я платил, чтобы говорили неправду.
Я обомлел — такое никак не могло мне прийти в голову.
— Но зачем?
— Чтобы держать вас подальше от нее. Чертовски ревновал к вам. Потом, когда я вас узнал лучше…