— Он не вернулся домой.
Румяный полицейский рассмеялся.
— Не первый раз этот пьяница не возвращается домой. Да и разве у него есть дом? Он живет в сарае у старухи. Сегодня он здесь, завтра в Трикале, послезавтра в Кардице. Я сообщил жандармским постам соседних городов. Как найдут, нам сообщат.
— А если не найдут? — отрезал Бекас..
Хорошее настроение полицейского стало пропадать.
— Что вы хотите сказать? — недовольно спросил он.
— Что, возможно, Петралиас мертв. Вы нашли трупы двух дам на скалах. Труп водителя тоже нашли?
— Разумеется.
— Обугленный?
— Да.
— Как вы установили личность погибшего? Уверены ли вы в том, что обугленное тело не принадлежит Петралиасу?
Жандармский офицер был ошеломлен.
— Высказываю только предположение, — уточнил комиссар.
— Но… почему именно Петралиас? — недоумевал начальник жандармского поста.
— Это уже другой вопрос.
…Полицейский из Каламбаки вынужден был согласиться, что формально обугленное тело могло принадлежать Петралиасу. Опознание провести было невозможно.
— Врач видел трупы?
— Конечно. И врач и прокурора Ни я, ни они не настаивали на деталях.
— Послушайте, дорогой коллега. Я здесь не официально и дело это не мое, но прислушайтесь к совету: пошлите в Афины, в лабораторию, то что еще осталось от Демодикоса, и вы убедитесь, что уже никогда не увидите Петралиаса. То, что от него осталось, похоронено под именем Демодикос.
— А Демодикос? — осторожно спросил полицейский.
— Его попытаемся найти мы.
12
Мы возвращались в столицу. Бекас спокойно вел машину и размышлял вслух.
— Если бы Демодикос намеревался остаться в Греции — он не прибегал бы к трюку с гибелью. Этим же происшествием он обеспечил себе отъезд за границу, значит, он уходит со сцены.
— А для кого все это?
— Для четвертого. Он и. Демодикос хорошо знают друг друга, и они понимают — игра не заканчивается с двумя победителями. Демодикос «умер» для того, чтобы этот «четвертый» считал, что остался один.
…Целый день Бекас не звонил. На второе утро из газет я узнал, что комиссар изменил тактику. Газеты сообщили об аресте Джанкарло Малатеста, техника Баколеса и Асклепиоса, не давая, однако, подробностей.
Три дня мы не виделись. На четвертый решил сам пойти к нему.
— Прочитал газеты… — начал я несмело.
— Да, я достаточно ждал.
— Арестованные дали показания?
— Дали. Никто из них не являлся важной персоной.
Бекас нервно кусал погасшую сигарету.
— А золото?
— Человек в моторной лодке, с которым встретился Асклепиос, передал «объект» на пароход, который тут же покинул наши территориальные воды. Я промахнулся. Больше нечего ждать, кроме разве…
— Чего?
— Кроме последнего движения «четвертого».
— И что это может быть за движение?
— Вояж.
…В тот же день Апостол ос Мелахринос попросил зайти к нему.
Адвокат объяснил это тем, что собирается на несколько месяцев за рубеж, а вопрос о наследстве так и не решен.
Я немедленно позвонил Бекасу.
— Вы говорили о последнем движении. Так вот, Апостолос Мелахринос собирается за рубеж…
— Сегодня сотни людей собираются туда.
Видно, доброе настроение еще не вернулось к комиссару.
— Я решил, что надо вам сообщить.
— Благодарю.
Мне нечего было добавить, и я повесил трубку.
…Адвокат протянул холодную, влажную руку.
— Возможно, я буду довольно долго отсутствовать, поэтому счел необходимым…
Мог ли Мелахринос быть «четвертым»? Думаю, мог. Холодный взор, уверенные движения, выразительный тон подходили для основной роли.
— …Следовательно, после смерти вдовы все движимое и недвижимое имущество…
Вовсе того не желая, я вдруг спросил:
— Почему вы мне солгали?
— Что вы сказали? — не понял адвокат.
— Почему в разговоре о Магде вы солгали?
— О Магде? Не помню.
— Я спросил, видели ли вы ее в последнее время или нет. Вы ответили, что нет. Но я точно знаю, за несколько минут до моего прихода она была у вас.
— Она сама попросила об этом. Хоть Магда и не вызывала у меня симпатий, но она была женой моего друга. Я не мог не исполнить ее желания.
— Когда вы уезжаете?
— Сегодня в семь самолетом, — несколько враждебно ответил Мелахринос, указывая на то, что с этого момента меня для него не существует.
Бекасу я позвонил из газетного киоска.