— Вы не ошибаетесь, — ответил он и как-то неестественно рассмеялся.
Подъезжая к заливу, Аргирис погасил фары.
— Мы разобьемся о скалы, — вскричал я.
— Не беспокойтесь!
— Но зачем ты убрал свет?
— Так нужно. Если мы привлечем любопытных, то вы ничего не увидите.
Я окинул взглядом пустынную местность.
— Здесь же нет никого.
Он не ответил. Машина остановилась довольно далеко от старого порта.
— Приехали, — сообщил Алекс.
Мы вышли из машины и пошли вдоль деревьев. Дорога становилась сложной. Чтобы попасть в маленький порт, находящийся под нами, надо было спуститься почти по вертикальному склону. Яхта в заливе казалась игрушкой на спокойной поверхности моря. Неожиданно юноша остановился.
— Я что-то забыл в машине. Идите вперед, я догоню, И лучше поднимитесь на яхту. Вас не должны видеть.
— Там кто-нибудь есть?
— Нет. Яхта моя.
Суденышко было привязано к берегу, корма почти прикасалась к скалам. На яхте царила странная тишина.
— Никого нет? — спросил я, и мой голос показался мне странным.
Ждать Аргириса на холодном берегу с крутыми скалами или подняться на судно? Я схватился за канат и забрался на яхту. И вдруг раздался выстрел. Чувствую жжение в плече, боль, я пошатнулся и упал.
Вижу сначала вооруженную руку, затем огромную фигуру мужчины. Он наклонился — и я онемел; от ужаса: это был Демодикос!
Узнав меня, он хотел что-то произнести, но не успел: рухнул, как подрубленное дерево, пораженный тремя выстрелами. А рядом стоял Алекс Аргирис и победоносно улыбался.
14
Не расставаясь с револьвером, он уселся на моток каната.
— Вы видели Демодикоса, предпоследнего человека «Черного Ангела».
— А последний?
— Последний, конечно, я!
Я не верил своим ушам!
— Последний, благодаря вам. Он думал, я приду один. Болван!
— Ты подставил меня как мишень?
— Ну конечно. Я все продумал, К счастью, эта маленькая яхта обладает мощным двигателем. Я выйду в море — нужно ведь избавиться и от него и от вас — а затем вернусь на свою базу в Каламаки.
Чудовище! Как я мог так обмануться? Я попытался встать.
— Без глупостей! В револьвере восемь пуль, а этот олух Демодикос забрал только три!
Но Аргирис напрасно грозил: я не в состоянии был двигаться.
Сколько времени прошло? Не могу сказать точно. Алекс подошел и опять уселся передо мной.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
— Спрашивайте, все равно вы скоро исчезнете.
— Ты убил Магду?
Лицо его исказилось.
— Магда была единственным человеком, которого я любил. Эта бестия убила ее — и я поклялся отомстить.
— Зачем ты звонил?
— Чтобы прогнать вас. Я знал, какие мужчины нравятся Магде.
— Почему ты убил Тимотеоса Констаса?
— Это не я. Он был убит другим, так как больше не обеспечивал безопасности. Его стали мучить угрызения совести, он захотел выйти из организации. А людей с подобными настроениями убивают.
— Магда знала об этом?
— Да. Но что она могла сделать?
Я вспомнил о сокровищах.
— А где ваше золото?
Аргирис звонко рассмеялся.
— Ваш друг думает, что мы переправили его за границу. Должен признаться, что идея эта хороша, но только для человека посредственного ума.
Он самодовольно усмехнулся.
— Ты меня убьешь?
— Разве я могу сделать иначе? Вы же немедленно побежите к комиссару, и это здание, сооруженное с таким трудом, рухнет, как карточный домик. Согласитесь что…
При лунном свете я видел как сверкают его глаза.
— Согласиться?
— Ну да.
Что я мог ответить человеку, который мне спокойно заявляет, что должен убить меня?
По небу, украшенному серебристыми облаками, путешествовала луна. Море было спокойным, и только легкий плеск волн вокруг яхты, нарушал прозрачную тишину. Я не мог допустить, что все кончено и через несколько минут я буду мертв.
— Адвокат тоже участвовал в вашей комбинации?
— Какой адвокат?
— Апостолос Мелахринос.
— При чем тут Апостолос Мелахринос?;.
— А ты? «Черный Ангел» — это банда, состоящая из бывших нацистов, ты слишком молод, чтобы участвовать во всем этом. Кто тебя впутал?
— Я сам впутался. Они тоже считали меня ребёнком. Правду я узнал четыре года назад в Швейцарии. Мать принимала в гостинице, где мы жили, Хаазе и Демодикоса. Я был в своей комнате. Они думали, что я сплю, а я слышал все, о чем они говорили. Дело показалось мне интересным. Сначала мама рассердилась, а потом покорилась.