— Ясно, что Пател вам рассказал сказки, а вы их приняли за действительность. А знаете ли вы, что у Патела сомнительное прошлое, что он совершил преступление?
— Да. Об этом он сам рассказал.
— Значит, испытывает угрызения совести! Но кто совершил преступление, остается преступником всю жизнь. Господин Шукла великодушен и прощает ошибки, однако, что излишествует — портит. Я много раз предлагала ему найти Пателу службу в другом месте, так как наш курорт — это серьезное учреждение, а не исправительная колония. Он не сделал этого. И каков результат? Сегодня курорт имеет плохую репутацию…
— То есть, вы хотите меня убедить в причастности Патела к этим трем смертям?
— Но ведь он убил человека? Раз ты не уважаешь человеческую жизнь, то становишься убийцей.
Некоторое время они молчали.
— Как вы познакомились с господином Каулем? — спросил наконец Сингх.
— Он приезжал в Акаш так же, как и вы, в качестве гостя.
— Правда, что он является владельцем большинства акций курорта Акаш?
— Даже если это так… откуда я знаю?
— Вы знали его только как обычного гостя?
— Да.
— Тогда почему на второй же день после его приезда у вас была любовная встреча?
Она побледнела, на лице появилась растерянность, но через несколько секунд взяла себя в руки.
— Не слишком ли много предполагаете, господин Сингх?
— Вы слишком упрямы.
— А вы не шантажируйте меня.
— Не говорите так.
— Ваш единственный источник информации — Пател, а он обычный шантажист. Он предупредил, что если я ему не отдамся, он доложит, будто видел меня с господином Каулем в… компрометирующей ситуации.
— Как? Вы не были в четверг в комнате господина Кауля?
— А зачем мне было туда идти?
— Ну уж это вы не рассказывайте…
— Потому что этот мерзавец сказал, что видел меня там? — закричала она.
— Мне очень жаль.
Женщина вдруг успокоилась.
— Благодарю. Вы очень любезны. Само собой разумеется, вы должны выполнять свой долг.
— Поскольку зашла речь… господина Эдди Бартона вы знаете немного лучше?
— И это вас касается? — Госпожа Бартлетт широко раскрыла глаза.
Сингх заметил, как дергается ее правый глаз.
— У вас был роман?
— Вы шутите. Господин Эдди Бартон обручен с мисс Шнелл.
— Знаете ли вы, что он ссорился с господином Каулем из-за вас?
— Вы оставите меня в покое?
— Полегче, госпожа Бартлетт.
С напускной улыбкой она произнесла:
— Вы удивительный человек, господин Сингх.
— Вы бы могли что-нибудь сказать об… альбоме?
— Хотите любой ценой вывести меня из терпения?
Сингх поднялся, делая вид, что уходит.
Госпожа Бартлетт вскочила со стула, хватаясь за свою сумку.
Сингх вынул из кармана связку ключей и перешел к другой стороне письменного стола.
— Госпожа Бартлетт, если вы не возражаете, я открою эти ящики. Найду ли я в одном из них альбом с почтовыми марками?
— Это воровство! — закричала администраторша, роясь в сумке. — Верните мне ключи, или я вас застрелю!
Действительно, она направила в сторону Сингха револьвер.
— Вы слишком театральны.
— Я предупредила.
— Но вы не сможете меня застрелить.
— Это почему?
— Когда Пател взял ключи, он разрядил револьвер. Припоминаете, что выйдя с Буттонхолом, оставили сумочку здесь?
Женщина посмотрела на свою дрожащую руку. Этого было достаточно. Он ударил по оружию и поднял с пола револьвер. Администраторша завопила от ярости и, побежденная, опустилась в кресло.
Это был автоматический пистолет 22 калибра. Сингх извлек обойму. Предчувствие было правильным. Там не было ни единой пули.
Мадам Бартлетт пристально смотрела на него и молчала. Сингх открыл верхний ящик, затем средний. Как и говорил Пател, альбом находился в нижнем ящике. Рядом лежала фотография Эдди Бартона со следами губной помады. Он незаметно спрятал ее.
Женщина больше не была ни напуганной, ни агрессивной.
— Скажите, пожалуйста, как это попало сюда?
— Я бы тоже хотела знать, господин Сингх.
Изменение в ее поведении раздражало Сингха. Он жестко произнес:
— Вы удивительно упрямы, госпожа Бартлетт. Сколько времени еще будете утверждать, будто понятия не имеете о том, что здесь происходит.
— И что именно происходит?
— Вот что: вы знали ценность этих марок, и забрали альбом после того, как напоили господина Кауля в ночь его смерти.
— Глупость. Это мне напоминает Патела. По сути, вы говорите то же самое, что и он. Вижу, он вас убедил.