— Признавайтесь, госпожа Бартлетт.
— Прошу вас, выслушайте внимательно. Альбом украл Пател. Он хотел меня шантажировать, но ничего не получилось. Тогда он спрятал альбом в ящик и дал вам ключи.
— Госпожа Бартлетт, в это грязное дело вас впутал господин Бартон.
И Сингх достал фотографию.
— Неужели не понимаете? Даже если вы и не совершали преступления, то можете быть обвиненной в соучастии. В ваших же интересах рассказать все, что знаете об Эдди Бартоне. Думаю, что такая умная женщина, как вы, не позволит себе рисковать жизнью из-за легкомысленного молодого человека.
— Ничего не знаю об Эдди… он невиновен!
Раскрасневшаяся и запыхавшаяся, она вырвала фотографию из руки Сингха.
— О, теперь я вспомнила! — сказала она, вроде бы раскаявшись. — Как вы меня напугали! Я вам еще раз говорю, что между господином Бартоном и мной ничего нет… Его невеста, мисс Шнелл, показывала мне какие-то фотографии. И забыла одну у меня. Хорошо, что я вспомнила. Надо вернуть ей фото.
Диван, два стула, на столе пишущая машинка, ваза с розами, транзистор.
— У вас тут очень уютно.
Рассчитанная непринужденность в поведении Сингха сделала Эдди еще более нетерпеливым.
— Я не смогу посвятить вам много времени, господин Сингх.
Нарядный и благоуханный Эдди одел пиджак.
Боюсь, что придется.
— Не думаю.
— Посмотрим. Господин Бартон!
Эдди повернулся. Сингх держал альбом.
— Вы видели его когда-нибудь?
— Что за вопрос? Конечно. Господин Кауль был хвастлив и показывал альбом всем кому попало.
— Когда вы его переложили?
— Переложил?!
— Да. Из комнаты господина Кауля.
На узком лице Эдди появилось выражение глубокого отвращения.
— Я его не брал.
— Есть свидетели.
— Можно узнать, кто эти жулики?
— Один из них Пател.
— Вы верите словам гнусного слуги, бывшего заключенного?
— В данном случае это не важно.
— Серьезно? И не имеют значения сведения о совершенных преступлениях? Ну а кто же второй свидетель?
Выдержав паузу, Сингх медленно произнес:
— Госпожа Бартлетт.
Эдди покраснел.
— Вы все это придумали… Она не могла говорить обо мне.
— У нее не было другого выхода, и она вынуждена была выложить все карты на стол, Бартон. И еще, сообщаю вам, что заключение о смерти аннулировало несчастный случай. Вскрытие подтвердило, то господин Кауль убит.
— Глупости! Вы сочинили эту историю и пытаетесь меня в нее впутать. Господин Кауль говорил, что страдает больным сердцем. Вы видели его: он выглядел, седым старичком — одной ногой в могиле. Нет, сэр, я уверен, что он умер естественной смертью.
— При вашей помощи.
— Что..?
Эдди казался теперь значительно менее уверенным в себе.
— В среду господин Кауль ужинал с господином Буттонхолом, госпожой Ковальской и полковником Миддльсексом. Альбом почтовых марок он принес с собой, а через четыре часа обнаружили труп. В ту ночь между вами и Каулем произошел скандал. Собственно, вы последний человек, который видел его живым. Вы и взяли альбом. Что еще унесли из комнаты?
— Нет… я не брал… Господин Кауль позволил мне спокойно рассмотреть марки. Я ведь тоже филателист…
— Не знал этого. Но почему вы дали альбом госпоже Бартлетт?
— Она так сказала? Знайте, она лжет. Видимо, Бартлетт приходила ко мне по какому-то вопросу и взяла альбом украдкой. Я в этом уверен. А в последовавшей суматохе я забыл об альбоме.
Дерзость и самоуверенность молодого Бартона исчезли совсем.
— Советую понять ситуацию, в которой вы оказались, и быть до предела искренним. Господин Кауль не умер своей смертью.
— Но это же дико — зачем мне убивать господина Кауля?
— Чтобы завладеть марками, которые стоят целое состояние. Может быть, было еще что-то… более ценное и… желаемое вами во владении господина Кауля. Ну а сейчас вы пойдете в полицию.
— За что вы меня арестуете?
— За преступление.
Сингх надел на Эдди наручники.
Они перешли в холл.
— Пател!
— Да, сэр!
— Попытайтесь найти нам рикшу.
Пока они ждали, подошел Шукла.
— О, здравствуйте господин Сингх, здравствуйте господин Бартон, — воскликнул он рассеянно и вошел в бюро администраторши.
— У входа ждет рикша, сэр!
Пател поглаживал свои напомаженные усы и усмехался.
— Надеюсь, вы скоро вернетесь, господин Бартон.
— Пошел к черту!
— Поздравляю вас, сэр!
— Не будем преувеличивать, господин комиссар!