Харрингтон удалился в направлении катера. Когда он исчез из виду, Каннон глубоко вздохнул и вышел в салон. Высокий молодой человек в коричневом костюме наблюдал за тем, как уносили тело Питера Ноэля.
— Сержант, — крикнул инспектор. Молодой Джон Секкер улыбнулся ему. — Что вы еще там уставились? Точно никогда не видели мертвого тела!
— По правде сказать, не видел, — ответил молодой человек. — Вы забываете, сэр, что я занялся ремеслом ищейки всего восемь недель тому назад. Я спрашивал себя — всегда ли у самоубийц такое удивленное выражение лица?
— Что? — сказал Каннон. — Идемте со мной. Суперинтендант сказал, что вы можете помочь мне в этом деле. Увидим, помогает ли университетское образование стать хорошим детективом.
— Чудесно, — сказал Джон Секкер.
— Мы могли бы постараться выяснить, откуда он достал яд, — продолжал Каннон, когда они двинулись вдоль по коридору.
— Вы не думаете, что он привез его c собой из Штатов?
Каннон растаял — представлялся случай поучить новичка.
— Нет, — сказал он, — разве Питер Ноэль знал, что в этом путешествии он встретит девушку, которая перевернула бы землю и небо, как уверяет ее подруга, чтобы заставить его жениться на ней, из-за того, что он скомпрометировал ее в этом чулане. Мы можем быть уверены, что Ноэль достал себе цианистый кали для того, чтобы избежать виселицы. Может быть, в пароходной аптеке?..
Они остановились у кабинета доктора и постучали. Ответа не было. Каннон попробовал отворить дверь.
— Есть тут кто-нибудь?
Наконец раздался сонный голос из каюты за кабинетом, и в дверях показался доктор Уэйт во фланелевом халате.
— Где у вас цианистый кали?
Доктор показал на склянку в углу второй полки. Инспектор осторожно взял ее в руки. Она была полна до краев.
— Вы же не думаете... — начал доктор.
Инспектор вынул стеклянную трубку и слегка понюхал ее.
— Вы готовы поклясться, что это цианистый кали?
Доктор Уэйт показал на подпись, и слегка улыбнулся.
— Если вы сомневайтесь, попробуйте.
Рот его широко раскрылся, когда он увидел, что Каннон намочил палец и поднес к губам небольшой слой белого порошка.
— Ипсомская соль, — сказал он.
Уэйт в ужасе понюхал в свою очередь, затем попробовал порошок. С другой полки он достал большую банку с надписью «Ипсомские соли». Она была наполовину пуста!
— Вы хотите сказать, что кто-нибудь украл цианистый кали и наполнил склянку солями?
Инспектор что-то записывал в книжку. Он кивнул:
— Вы имеете обыкновение оставлять дверь незапертой? — спросил он.
— Я был немного расстроен, — признал доктор. — Все эти события... обыкновенно я...
Каннон кивнул:
— Как бы то ни было, Питер Ноэль сюда проник и достал достаточно яда, чтобы отравить весь пароход. Когда он заходил сюда за последние дни?
— После смерти мисс Фрезер, — добавил Секкер.
— Единственный раз Ноэль был в моем кабинете в тот вечер, когда Фрезер упала за борт, — объявил доктор. — Мы тут вчетвером или впятером играли в крапс.
— Крапс? — переспросил инспектор.
— Игра в кости, распространенная среди американских негров, — пояснил сержант.
— Так... — сказал Каннон. — Ноэль воспользовался, очевидно, вашим увлечением игрой и украл яд?
— Но он не мог этого сделать, я бы увидел! — протестовал доктор.
— Позвольте задать один вопрос, — сказал сержант. — Когда Ноэль был в вашем кабинете — до того или после того, как поднялся шум из-за девицы Фрезер?
Доктор Уэйт решительно ответил:
— До того.
Сержант поглядел на Каннона.
— Тогда он не мог взять яд. Разве, что он знал заранее...
Инспектор что-то буркнул.
— Или, — добавил молодой сыщик, — он украл его не для себя, а чтобы избавиться от этой девушки, но затем передумал.
Они вышли из кабинета. Доктор Уэйт решил, что будет полезно выпить порцию бренди. Он достал из верхнего ящика большую бутылку и начал себе наливать. Когда он подносил рюмку к губам, дверь внезапно распахнулась и в ней появилось бледное лицо молодого Секкера — так внезапно, что доктор уронил рюмку на пол.
— Простите, — сказал сержант. — Начальник просил уведомить вас, что следствие будет производится завтра, и требуется ваше присутствие. Оно будет даже очень нужно! — И он удалился, закрыв за собою дверь.
По палубе расхаживал главный инспектор Каннон. Сержант Секкер присоединился к нему. Уже настало утро, движение на реке оживилось. Мимо них проходила длинная вереница барок, груженых углем. На обоих берегах пробуждалась городская жизнь, по инспектор Каннон был слишком погружен в свои размышления, чтобы обращать на это внимание.