— Две рюмки джина для этой сердитой пары в ном. 44.
Питер Ноэль повернулся к сетке с бутылками.
— А когда я служил во французской разведке...
Но Том Хаммонд уже уходил.
— До завтра, — крикнул он на прощанье.
Он прошел в свою кабинку, лучшую на пароходе. Там была ванна, было четыре люка и настоящая двуспальная кровать. Из койки у стены торчал угрожающей маленький кулачок. Том Хаммонд ступал осторожно, так как его восьмилетний сын был настоящим Везувием.
Лулу, облокотившись на подушку постели, улыбнулась ему.
— Если ты разбудишь Джеральда, — можешь иметь удовольствие побить его. Он на двадцать долларов причинил ущерба пароходному пианино.
— Это была твоя идея взять его с собой, — ответил Том, надевая шелковый халат. — Почему ты не смотрела?
— Я была слишком занята наблюдением за тем, как ты впился глазами в эту личность в беличьем манто, — сказала Лулу. — Весело провел вечер?
— Она больше не приходила в бар, — быстро сказал Том. — Я только что видел, как она лежала в необыкновенной красной пижаме.
— Что?! — воскликнула Лулу.
— Видел через люк, проходя по нижней палубе, — продолжал он.
Том как раз собирался погасить свет, как вдруг Джеральд высунул свою растрепанную голову из-под простыни и закричал веселым пронзительным голосом:
— Папа видел красную пижаму, папа видел красную пижаму! — Он набрал воздуха в легкие и продолжал: — папа видел...
Том Хаммонд зажал рот своему сыну в то самое мгновение, как нетерпеливая старая дева из соседней кабинки стала стучать в стену. Ей только что удалось уснуть после восьми часов морской болезни, а теперь она была снова обречена чувствовать на себе бесконечные колыхания волн. «И это называется увеселительной поездкой!» — стонала про себя Гильдегарда Уизерс.
На следующий день место мисс Уизерс за столом оставалось пустым, но все остальные были на местах. Пароходный врач, доктор Уэйт, был хорошим церемониймейстером. За столом доктора всегда помещали молодежь и для равновесия несколько пожилых дам. Считая слева от доктора за столом сидели достопочтенная Эмилия Пендавид, ее племянник Лесли, высокомерная Розмери, Том Хаммонд, Лулу, Энди Тодд, затем было пустое место мисс Уизерс и, наконец, справа от доктора сидела загорелая Кандида Норинг.
— На нашем пароходе, — сказал доктор Уэйт, — танцуют до 11 или 12 часов каждый вечер. В салоне убирают ковер и заводят граммофон. Если игроки в бридж протестуют, пусть жалуются капитану, он всегда на стороне молодежи и порою приходит и сам сделать несколько туров.
Кандида Норинг бывала на капитанском мостике и видала капитана Эверета, который весил добрую сотню кило.
— Не дай Бог! — воскликнула она.
В тот же вечер в салоне были устроены танцы. Пять старых дам за своими столиками смотрели неодобрительно, но вскоре, кончив свои письма, разошлись по своим кабинкам. Доктор танцевал с достопочтенной Эмилией, с Лулу Хаммонд и, наконец, с Кандидой. Он искал Розмери, которая сначала только наблюдала за танцами, но увидел, что она танцует в коридоре с Томом Хаммондом. Щеки их были весьма близко друг от друга. А стюард из бара стоял и наблюдал за ними. Лулу Хаммонд была в объятиях Лесли Реверсона, который прекрасно танцевал. Когда музыка снова заиграла, она перешла в сильные объятия Энди Тодда.
Энди не стал прибегать к тонкой дипломатии.
— Не пойти ли нам на палубу посмотреть на луну? — сказал он. — Вам нечего беспокоиться о своем супруге. Он хорошо проводит время.
— Что же, у него хороший вкус, — ответила Лулу. Но она так и не пошла смотреть на луну с Энди Тоддом. Во время следующего танца просидела в кресле рядом с доктором. Затем Тодд и молодой Реверсон подошли пригласить Лулу, и Лесли был приятно поражен, что она предпочла его. Энди повернулся на каблуках и увидел, что подходит Розмери Фрезер. Она казалась принцессой в своем темно-красном вечернем платье.
— Мисс Фрезер, — воскликнул он. — Могу я иметь этот танец?
— Простите, — сказала Розмери. — Но я никогда не танцую. — И она легкими шагами прошла на палубу.
Затылок Энди Тодда медленно побагровел. Лулу стало так жаль его, что она была с ним мила весь вечер, о чем искренно жалела до конца своих дней.
Один за другим танцоры стали расходиться. Достопочтенная Эмилия рассказывала доктору, что у ее кота прошлым летом бывали какие-то припадки. Пробила полночь. Лулу начала играть в карты с Кандидой Норинг. Ей послышались на палубе легкие бегущие шажки. Нет, это не мог быть Джеральд, он спал, и кроме того, он был заперт в каюте.